Сюрприз для двоих
Шрифт:
Но до общежития мы не доехали, на рубашке проступила кровь. И боль, которую я столько времени терпел, стало невозможно не замечать. Телохранители взбесились, и меня, не смотря на все угрозы, повезли в ближайшую больницу.
– Митя, какого черта! рычащий голос Ирины нагнал меня, как только я вышел из перевязочной. Невозможно оставить тебя одного! Я только за порог, а ты уже там на пули кидаешься!
– Простите, тетенька, фигня получилась, - писклявым до отвращения голосом, ответил я. Но тут же сменил писк на раздраженное ворчание. Вы там отдыхаете, Ирина
– Хреново веселишься, Дима, - мрачно отозвалась она. Как ты? Помощь нужна?
– Закрыть телом хочешь? глумливо спросил я. Ир, отдыхай и не дергайся. Без тебя разберусь.
– Ну, конечно, как бумагами обложить, так Ирина Пална , а как на войну, так сидите и не дергайтесь, - недовольно проворчала Ирка.
– Вы посмотрите на эту валькирию, - съехидничал я. Амазонка, млин.
– Да уж свой пулемет имеем, - усмехнулась она. Если что, звони. У меня тоже полезные знакомства есть.
– Твои знакомства, мои знакомства, - хмыкнул я в ответ. Отдыхай, Ириш. Мне пора.
Воительница еще одна нашлась. Затем позвонил Леша, сообщив:
– Маятник запущен.
Чувствую, скоро еще бомба дерьма рванет. На время выкинув из головы Селезнева, я, выслушав наставления от питерского эскулапа и получив очередной укоризненный взгляд, наконец, покинул пределы больницы. Мы потеряли еще полтора часа драгоценного времени, и это нервировало.
Следующий звонок стал самым радостным.
– Привет, папа.
– Кир! вышло громко, и сын явно опешил. Привет, - я смягчил интонации. Как ты там, сын?
– Я в порядке, - ответил он. К тебе не пробиться. Как ты? Мама сказала, что ты ранен. Больно?
– Терпимо, - усмехнулся я. Там царапина, ерунда. Мама только краски сгущает.
– А кто? Как вообще
– Я говорю ерунда. Не бери в голову, - отмахнулся я. Как экзамены? Справляешься?
Сын некоторое время рассказывал мне о том, как проходит поступление, я слушал с улыбкой. Было приятно услышать его голос. Я сказал ему, что отправил Машку с Данькой отдыхать, а потом признался, что сам в Питере и хочу к нему заехать. После чего выслушал очередное нравоучение, теперь от младшего звена Железновых. Какие все умные, ядовито подумал я.
– Пап, сегодня не получиться увидеться, - наконец, огорчил меня Кир. Отдыхай лучше. Завтра, ладно?
– Кирюх , если тебе не выйти...
– Пап, только не надо показывать, что мой родитель все может, - я даже по интонации почувствовал, как парень скривился. Я не хочу, чтобы меня воспринимали, как сынка богатенького папочки. Лучше отдохни с дороги.
Тьфу, на тебя. Я тут лечу к нему, а он, видите ли молодец! Только вот мне не легче от твоей гордости, не сейчас. Но спорить с сыном не стал. Завтра, так завтра. Главное, я уловил, он никуда не собирается.
– Завтра, так завтра, - согласился я вслух. Тогда созвонимся. А когда Кир отключился, я устало велел. В гостиницу.
Охрана с нескрываемым облегчением вздохнула. Они сами умотались носиться за мной, но такова их работа, потому радостные
Заселившись, я сразу завалился на кровать, велев сообщать мне даже о мелочах. До позднего вечера я проспал, то проваливаясь в очередную бредовую реальность, то выныривая, чтобы выпить обезболивающего. Мои парни молчали, что давало понять об отсутствии происшествий. Потом позвонила Машка, сказать, что они долетели. Я уверил ее, что отдыхаю, что у нас все спокойно и хорошо. Поворковав немного, я поспешил отключиться, потому что Железнова начала задавать много вопросов, не желая принимать мои воркования. Негодяйка!
Как только телефон вернулся на соседнюю подушку, дверь моего номера распахнулась. На пороге стоял взмыленный Толик.
– Что?! я подскочил на кровати.
– Только что Серега звонил, Кирилла Дмитриевича пытались похитить, - ответил он.
Сорвавшись со своего временного ложа, я пронесся мимо Толика, едва не сбив его с ног. Лёня и Миша уже ждали меня в машине. «Ауди» сорвалась с места, взвизгнув колесами. Я слушал сбивчивый доклад по телефону, но так ничего и не понял. Наорав на всех, кто был под боком, я слил первую ярость, и уже не отвечал ни на какие звонки. Сейчас приеду и все узнаю.
Нас ждали на незнакомой мне улочке. Неприметный «Жигуленок » был зажат между второй «Ауди» и «Фордом» моих ребят. В «Жигуленке » находился мрачный Селезнев. Один из его подчиненных сидел на земле, зажимая рукой рану на голове, кто-то из моих одарил, не жалко. Второй сидел так же в «Жигулях».
– Где Кир? первым делом спросил я.
– Я здесь, пап, - сын вышел из «Форда». На первый взгляд он был спокоен, но бледность в свете сумерек и фонарей я ловил. Как уловил и растерянный взгляд.
Крепко стиснув Кирилла одной рукой, я прижал его голову к своему плечу, ероша волосы.
– Прости, сын, это было единственный раз. Больше ни один ублюдок не рыпнется ни на тебя, ни на маму с Данькой. Обещаю, - прошептал я. После отстранился, взял себя в руки и потребовал. Рассказывай.
Кир неожиданно всхлипнул, но уже через пару секунд вновь казался спокойным.
– Меня вызвали, сказали, что отец хочет меня видеть. А я же просил тебя, - он виновато взглянул на меня. Я еще разозлился, подумал, что тебе плевать на мои просьбы. Вышел, а там эти. Они меня в машину и по газам. А потом другие появились. Эти, - он кивнул на «Ауди», - сзади ехали. Главный, - кивок на Селезнева, - сказал, что мне шею свернет, если уйти не получится, и что мой папаша кровью умоется, раз такой принципиальный. Он сказал, что ему терять нечего. А потом «Форд» выскочил, и «Жигуль» в него чуть не въехал. Мужик с пробитой башкой за меня схватился, но твои дверь распахнули, и его от меня оторвали. А потом тебя ждали. Все.