Сюзерен
Шрифт:
— А ну-ка, парни!
Альваро Беззубый, Агостиньо Рвань и Энрике Рыбина тут же бросились таскать и отбрасывать камни. Употели, но вскоре ниша оказалась расчищенной, и князь, отослав парней в сторону, в благоговении склонился над закутанной в рогожку статуей. Разрезал веревки…
— Господи! — заглянул из-за плеча Егора монах. — Какая странная… Очень похожа на…
— Это она и есть, — шепотом промолвил Вожников. — Не верите, так попробуйте сдвинуть с места.
— Но…
— Ее похитили мавры… не сами, а с помощью того, кого вы называете
— А почему тайно? — прошептал брат Диего.
— Потому что никто не знает, что Смуглянка похищена, — терпеливо объяснил Вожников. — Никто и не должен знать… кроме тех, кто уже знает. Включая вас, мой друг!
— Обо мне не беспокойтесь, сир, — поклонился монах. — Никто ничего не узнает. Что же касаемо оборотня… или, как вы его назвали, Нелюдя…
— Я знаю, как его взять. Будем ловить, как рыбу!
— На живца? — усмехнулся дон Эстебан.
— На тыквенные семечки!
Булочник Фиделино, он же — брат Флориан, он же — Нелюдь или просто Существо — неспешно поднимался по узкой тропинке в гору, на перевал Сан-Иглесио, и налетевший ветер развевал его монашескую рясу, которую «брат Флориан» не считал нужным сменить — не на что, да и зачем? Мало ли в этих местах странствующих монахов? Кто к Моренете идет, кто — обратно…
В стороне от дороги, слева, показалось селение — не слишком большое, но и не маленькое, дюжины полторы крытых соломой и терракотового цвета черепицей домов с амбарами и хозяйственными постройками. Имелась даже небольшая, но очень красивая церковь с высокой колокольней, рядом с которой на площади шумел рынок.
Туда-то Нелюдь и завернул — он любил многолюдство, где еще лучше всего спрятаться, как не в толпе? И там же, в толпе, удобнее всего присмотреть очередную жертву… Вот хоть этого славного юношу с аристократически бледным лицом и чудными золотистыми локонами! Какой он худенький, стройный… и, судя по одежде, не из мужиков. И как только такого занесло в эту глухую деревню? Впрочем, как занесло — понятно: как всех — паломник! Ах, какая тонкая шея… Жаль, проклятые мавры отобрали рыцарскую «лапу» с железными когтями… придется так, ножом… чего только не сделаешь во славу животворящего Солнца!
Бледный юноша шел по рынку, не торопясь, приценивался к товарам, что-то покупал по мелочи, а вот громко спросил, не продает ли кто сушеные тыквенные семечки. Ишь ты, тоже любитель, оказывается! Кстати, о семечках… неплохо бы купить.
— Где, вы говорите? За углом, на околице… ага…
На околице! Что ж, тем лучше.
Предчувствуя большую удачу — Солнце останется довольным и сытым! — «брат Флориан» действовал нагло, да и чего было скрываться-то? Просто нагнал бледнолицего парня, улыбнулся открыто и добродушно:
— Семечки покупать идете?
— Угу.
— Я тоже бы горсточку
— Так идемте, святой отец!
— Святой брат, брат… брат Флориан — таково мое имя.
Идти пришлось недолго — завернули за угол, вот уже и околица, а там, у забора, возле небольшого, набитого тыквенными семечками мешка расположись в лопухах двое — верзила в надвинутой на глаза широкополой соломенной шляпе и неприятный на вид парень с плоским лицом и какими-то неживыми, как у снулой рыбы, глазами.
— Это вы здесь семечки продаете? — подойдя, весело поинтересовался бледнолицый юноша.
— Ну, мы.
— Насыпьте пясточку… и моему спутнику тоже. Ну, — парнишка посмотрел на монаха, — что вы стоите? Берите же! Подставляйте ладони.
«Брат Флориан» протянул руки, парень с рыбьим лицом наклонился к мешку, а его сотоварищ вдруг вскочил на ноги, отбросив шляпу…
Конечно же, Нелюдь сразу почуял неладное, вот только сделать ничего не успел, увидел только летящий в лицо кулак, а дальше — искры… и темнота… блаженная, теплая и словно даже родная.
— Как вы узнали, что он сюда придет? — краем глаза глядя, как ловко вяжет пленника Энрике Рыбина, тихо осведомился дон Эстебан. — Не поверю, что просто так, наудачу… Скажите, сир, вы ведь точно знали?
— Знал, — подняв упавшую в траву шляпу, отрывисто кивнул Егор. — Просто увидел сон. Вещий. Ну и Аманда кое в чем помогла.
— Эта девчонка? Я же говорил, что она ведьма!
— Да нет же! — махнул рукой князь. — Хоть брата Диего спросите — нет!
— Впрочем, до этого мне нет никакого дела, сир, — потупился юный гранд. — Я бы только хотел, если это возможно, участвовать в церемонии возвращения… в тайной церемонии, я хотел сказать!
— Так вы догадались?!
— Я понял, что наша находка — не простая статуя, — юноша вежливо улыбнулся. — К тому же кое-что услыхал. Там, у часовни, вы говорили куда громче, чем надо бы.
— Да-а-а… — покачал головой Вожников. — Верно говорят, что знают двое — знает и свинья.
Дон Эстебан недоуменно вскинул глаза:
— А! Так тут еще и марраны замешаны! Ну да, вы ж говорили про мавров.
Егор невольно улыбнулся: марраны — «свиньи», так участники Реконкисты называли обращенных в христианство евреев, а при чем тут были мавры, князь так и не понял. Впрочем, наверное, дон Эстебан именно мавров и имел в виду — это ж именно мавры заварили всю кашу с похищением Святой Монтсерратской Девы!
Отец Бенедикт, настоятель монастыря на горе Монтсеррат, не мог скрыть радости:
— Господи Иисусе! Нашли! Привезли! Господи… Даже не верится! Но… как же вы смогли, ведь Смуглянка…
— Я же вам говорил, что смогу, — улыбнулся Егор. — Вот и выполнил обещанное.
— Да-а-а…
Стоя в вырубленной в скале часовне, аббат не отводил взгляда от возвращенной на свое законное место Моренеты, все бормотал молитвы. А затем выпрямился, обернулся, сверкая взором: