Сюжет

Синицын Олег Геннадьевич

– Кажется, да.

Юрик включил видеокамеру.

– Прогон номер два, - произнес он.
– Скажите мне, студент Божедай, что такое "возмущающее воздействие"?

Павлик встал. Юрик набрал его номер. Почувствовав вибрацию, Павлик словно невзначай опустил руку в карман и нажал кнопку "разговор".

– Возмущающее воздействие - это...
– начал он и услышал в наушнике голос Юрика:

– Это когда ты сидишь, пьешь кофе в баре, а наглый и пьяный громила бьет тебя в морду.

Это и называется - возмущающее воздействие.

Павлик засмеялся.

– Не смейся, а повторяй за мной, - зашипел голос Юрика из телефонной трубки.

Стараясь выглядеть серьезным, Павлик повторил текст.

– Все! Прогон закончен, - удовлетворенно произнес Юрик и выключил камеру.

– Разве такое определение дается "возмущающему воздействию"?
– спросил после этого Павлик.

– Откуда я знаю!
– пожал плечами Юрик.
– Я ведь, как и ты, не читал лекции... Но не волнуйся, я их возьму у кого-нибудь.

– Как я выглядел?

– Сейчас продемонстрирую.

Юрик быстро подключил камеру к компьютеру, и Павлик увидел себя на экране. Выглядел он откровенно глупо. На устах гуляла ухмылка, глаза бегали так, словно он задумал стащить все куски мела из преподавательской. В довершении ко всему, Павлику было стеснительно смотреть на себя со стороны.

– Ну как?
– спросил Юрик.

– По-моему, не очень.

– По-моему тоже.

– Надо повторить, - сказал Юрик и нажал на стоп-кадр.

– Не надо, - умоляюще произнес Павлик.
– Я понял свои ошибки. Только есть ещё одна проблема.

Он указал пальцем на экран, на котором Павлик застыл с раскрытым ртом. В ухе отчетливо виднелся черный наушник и проводок, идущий под рубашку.

– Я знаю, что надо сделать, - сказал Юрик и ушел в другую комнату. Через две минуты он вернулся с темным париком в руках.

– Боже, - пролепетал Павлик.
– Ты не сделаешь этого со мной!

– Наденешь парик!
– сказал Юрик голосом, не терпящим возражений.

– Ни за что!
– воскликнул Павлик.
– Он же увидит, что я в парике!

– Это очень симпатичный парик. Моя мама иногда надевает его, чтобы сменить цвет волос.

– Мальвинин помнит, какие у меня волосы.

– Да ничего он не помнит!
– махнул рукой Юрик.
– Из твоего образа в его памяти хранятся только основные черты и знания, которые помещаются в твоей голове. А о прическе или другой ерунде он и не вспомнит!

– А если он спросит - что это у меня на голове?

– Скажи, что сменил прическу. Вот увидишь, других вопросов не возникнет! Мы не в школе, какая ему разница - что ты устроил на голове!

– Да, но мои теперешние волосы короче, - вертя в руках парик, произнес Павлик.

–

Я сейчас обстригу парик. Нужно только, чтобы волосы закрывали уши.

Когда Юрик, вооружившись большими ткацкими ножницами, укорачивал парик своей мамы, Павлик отвернулся.

– Готово!
– произнес Прохоров.

Пол вокруг усеивали черные волосы. Павлик надел парик. Вместе ребята приблизились к зеркалу.

– По-моему он мне великоват, - с сомнением произнес Павлик.

– В самый раз!
– отозвался Юрик.

Теперь под париком не было видно ни наушника, ни проводка, тянущегося под рубашку. Наушник залепили лейкопластырем, чтобы он случайно не вывалился.

– Ты готов!
– произнес Юрик.

– Черт, - вдруг вспомнил Павлик.
– Я оставил дома сумку с тетрадками.

– Сегодня она тебе не нужна. Сегодня твои тетрадки - это я!

На Ковалевского с утра было жалко смотреть.

– Юрик, что случилось?
– неуверенным голосом спросил он.

– С Шалыпиным поздоровался.

– Какой же он козел!
– в сердцах произнес Ковалевский. Прохоров смерил приятеля взглядом.

– Ты чего мне вчера не перезвонил?

– Как же! Я звонил!
– произнес Ковалевский, морщась и почесывая лоб. Кажется, после вчерашней попойки, у него сильно болела голова.
– Я ещё помню - с мамой твоей разговаривал. Она все меня ругала почему-то, только я не помню - почему.

– Идиот!
– произнес Павлик.
– Это ты мне позвонил!

– А ты зачем парик напялил?
– только сейчас заметил Ковалевский.

– Господи, Серега!
– сказал Юрик.
– Ну ты совсем пьяный был! Я тебе два раза сказал, что я не Павлик, а Юрик.

– Да ладно, чего уж сейчас!

– Ладно?
– вдруг взвился Павлик.
– Моя мама была в таком бешенстве, что я думал - меня сейчас по стенке размажет, прямо по свеженаклеенным обоям! Вздумал звонить, да ещё в тот момент, когда мы с папой стену запачкали! Мама вопила так, словно у неё украли кошелек на базаре. А ещё ты, со своим дурацким звонком! Ты, Серега, вообще был невменяем! Она с тобой минут пятнадцать общалась!

– Да?
– искренне удивился Сергей.
– А о чем?

– Не о чем, а о ком! В основном о тебе! Если хочешь, могу рассказать, но только выйдем из общественного места. Речь была в основном в терминах и названиях, самые мягкие из которых были - блудливый кот и гребаный алкаш.

– Хорошо, что я этого не помню.

– Кончайте ерундой страдать!
– произнес Юрик, которому надоело слушать пустую болтовню.
– Со мной вчера произошло нечто странное.

Божедай и Ковалевский перевели на него взгляды.