Сжигая запреты
Шрифт:
С надеждой. Вдруг предложит вернуться обратно в хижину и отдаст мне сразу все.
Ноль на массу.
Выдергивая кисть из моей ладони, скрещивает руки на груди. Отгораживается.
– В общем… Я жду от тебя встречного шага, Марин. Любого.
Она, фыркая, задирает нос. Корчит одну из тех красноречивых гримас, которая любому охреневшему чуваку от ворот поворот даст. И уходит в сторону пляжа.
Секунд десять на ее практически голую задницу таращусь, пока Чарушина вдруг не оборачивается. Не успеваю
– Окей, Дань, – выпаливает с неясным для меня волнением. – Ладно, давай переспим. Только пусть все будет по-моему. Мой шаг – мои условия! Соглашаешься?
К концу не просто задыхается, трясется вся. Я инстинктивно прищуриваюсь. Пытаюсь понять, что ее так взорвало. Но, честно признаться, когда я осознаю суть того, что Маринка выдала, перед глазами буквально покадрово маячит все, что я с ней сегодня сделаю. Ни на чем другом я сосредоточиться попросту не способен.
И все же… Мы еще не на финише.
– Что за условия?
– Первое: мы сделаем это ночью, – задвигает кобра решительно, хоть дрожь ее никуда и не делась. – Ты весь день будешь вести себя прилично, Дань. Не станешь приставать ко мне. Идет?
Дотерпеть до вечера. Приемлемо.
Нужно просто поставить перед собой задачу. Если срок воздержания определен уже, не так тяжело ждать. Зато какое, мать вашу, предвкушение! Едва только осознаю все, им гореть начинаю.
– Идет, Марин, – вслух свое согласие выражаю достаточно сдержанно, практически сухо. Блокирую все эмоции просто потому, что кажется, если пропущу хоть что-то, разорвет на части. – Что еще?
– Второе: все произойдет на берегу. У океана. Под звездами, – заряжает Чарушина с жаром.
Совсем как в начале этого безумного лета, когда я ввязался выполнять список ее желаний. Плевать, что сейчас план мой, что в разгаре только второе испытание. Я готов принимать встречные предложения. Особенно если они будут такими! Впрочем, с Маринкой никогда не было скучно. У нее всегда все продумано, организовано и одуряюще захватывающе.
Схема действий: внахлест.
Отлично.
Одна голова – хорошо, две – лучше. А если обе головы дурные? Похрен.
– Подробнее, Марин, – проговариваю глухо, не отрывая от нее напряженного взгляда.
– Я приготовлю ужин. Ты организуешь красивое место, – делает паузу, чтобы смущенно прочистить горло. – Стол и ложе. Постараешься, Дань?
– Конечно, – шепчу без раздумий.
Это важно. Понимаю.
Все, что сказано – уже важно.
– Тогда последнее, Дань… Третье!
По тону чую, что хуйня. Не понравится мне, зуб даю.
– Бомби, Марин.
– Никакой нежности!
Все важное теряется. Раскисает внутри моего поплывшего от психологической атаки кобры мозга.
– В смысле, Марин?
– В прямом, Дань! Просто сделаем это, и все. Без
Я пытаюсь не злиться. Но, сука, с Маринкой это местами попросту нереально.
– Окей, нах.
Для себя же решаю, что буду действовать по ходу. Как приспичит, так и трахну ее. Если даже это и будет означать, что последний пункт нарушен, что я, блядь, теряю? Остановить она меня уж точно не захочет. Главное, начать.
Мать вашу, когда там уже вечер?
Чарушина просила не приставать. Я придерживаюсь условий. Только вот по факту, прелюдия стартует в ту же секунду, как мы заключаем договор. Не прикасаюсь к Маринке, пока плаваем. Но глаз с нее не свожу. Настроя своего не скрываю. Да и она в ответ с той же силой палит. Такой диалог этими взглядами ведем, что кажется, будто над чертовым островом все за раз тучи собираются. Выдают они вместе с нами такие заряды напряжения, что нет никаких сомнений – скоро рванет.
– Дань, сколько тебе было лет, когда случился твой первый полноценный секс? – выдает Маринка неожиданно.
Я сглатываю и застываю.
Слушаю размашистые и посекундно ускоряющиеся удары своего сердца. Ощущаю реактивное движение крови по венам. Принимаю бешеные удары кувалд в висках. Загибаюсь из-за боли в районе солнечного сплетения. Чувствую тошноту. Вдыхаю дым. Выдыхаю огонь.
Всегда на этом вопросе колошматит. Но чтобы настолько… Впервые такое.
– Не помню.
Мне приходится ей соврать.
Если я скажу правду, Динь-Динь будет в ужасе. А я не могу этого допустить. Как и риск снова стать ей омерзительным.
Откидываюсь на спину, проворачиваюсь и якобы спокойно отплываю подальше. Ныряю, чтобы погрузиться в более холодные воды и охладить пылающую кожу. Но и там, глубоко на дне океана, сердце продолжает яростно отбивать ребра.
К сожалению, я не амфибия. Час без кислорода не пробудешь. Приходится выплыть на поверхность, когда в легких развивается жжение.
– Боже, Даня! – набрасывается Маринка раньше, чем я успеваю открыть глаза.
Толчок. Сдавленным хрипом выдыхаю поглощенный мгновение назад воздух. Машинально ловлю ее тело руками. Позволяю к себе прижиматься.
– Ты реально дурак, что ли? Знаешь, как я испугалась?!
Распахнув глаза, я вижу гланды, так кобра орет. И трясет ее, конечно, тотально. Лицо мокрое, но я убеждаю себя, что это брызги воды. Пока не смотрю, наконец, ей в глаза, характерный блеск которых и выдает настоящие причины.
Едва сталкиваемся взглядами, Марина затихает. Лишь рвано выдыхает, когда неуклюже обнимаю. Неуклюже, потому что это действие не несет привычную для меня сексуальную ласку, а служит утешением.
– Ты нарочно?.. – задушенно выдыхает Чарушина мне в плечо.