Т-34 — истребитель гархов
Шрифт:
Хирургическую одежду унесла проворная медсестра, а Осипов пил горячий чай из стакана, звонко раскусывая маленькие кусочки белого сахара. Глаза Осипова отрешенно глядели поверх стола, и было понятно, что в его мыслях нет места ни для Макарова, ни для очаровательной девушки в военной форме и невероятном для ее пола и возраста звании.
— Разрешите! Товарищ подполковник, разрешите войти! — Макаров постучал согнутыми пальцами по открытой им же самим двери со стеклянными вставками, закрашенными белой краской. Стекла противно задребезжали в рассохшейся
— Александр Владимирович, товарищ полковник прилетела к нам из Москвы, чтобы допросить летчика Ладугина. — Макаров выпалил эту фразу и замолчал, выжидающе глядя то на доктора, то на Ольгу.
— Скорее, поговорить — с ним и о нем, — поправила Ольга. Макаров торопливо закивал головой, заулыбался и несколько раз хлопнул себя по губам, как бы наказывая за неправильное слово.
— Не желаете чаю? — профессор Осипов сделал паузу, и Ольга не преминула воспользоваться подсказкой:
— Ольга. Ольга Михайловна Шалдаева.
— Очень приятно, Ольга Михайловна. Так как насчет чаю?
— С удовольствием, в самолете было очень холодно. — Ольга вдруг почувствовала себя совсем как на своей кафедре, в университете.
— Да, не май месяц. — Александр Владимирович подошел к двери и позвал дежурную медсестру.
Не прошло и пяти минут, как профессор-офтальмолог, особист и высокая столичная гостья пили чай вприкуску и болтали о чем-то пустом и легком.
— Нуте-с, перейдем к делу. — Профессор Осипов отодвинул пустой стакан в сторону и уставился своими выпуклыми глазами на московскую гостью.
— Моя цель — поговорить с Ладугиным, а также с его лечащим врачом. Вот, собственно, и все, — Ольга улыбнулась и попросила еще чаю. Она сразу поняла, что доктор Осипов согрелся и хочет спать — безумно, страстно и безнадежно. Наверное, он не высыпается с начала войны…
— Нет ничего проще. — Осипов потер виски крепкими волосатыми руками и встряхнулся. — Через пять минут начинается вечерний обход, и мы с вами зайдем к Ладугину в палату. А пока вы будете с ним беседовать, товарищ Макаров получит копию истории болезни и прочих документов, могущих вас заинтересовать. С ними ознакомитесь у меня в кабинете. Подходит, Ольга Михайловна?
— Идеально, — засмеялась Ольга.
— Тогда прошу. — Доктор Осипов подал Ольге белый халат и помог подвернуть длинные рукава. — Начинаем обход. Захватим на посту сестру, в ординаторской — дежурного врача, и вперед!
Профессор кафедры глазных болезней уже не выглядел усталым. Он излучал бодрую уверенность и деловитое спокойствие. Осматривая больных, он мгновенно вспоминал мельчайшие детали операции и лечения, коротко диктовал сестре назначения и стремительно двигался дальше, от палаты к палате.
— Капитан Ладугин, Алексей Романович, родился в Курске, двадцать пять лет. Зрительные галлюцинации. Рекомендовано обследование у невропатолога и психиатра. Вот
Осипов мягко отстранил листочки и продолжил:
— Алексей Романович, пройдите во внутренний дворик, побеседуйте с нашей коллегой, Ольгой Михайловной, а мы продолжим обход. Идемте, сестра.
Зеленая елочка на поверхности белого жетона уверенно указывала вершинкой на центр округлого чистого озера. Ковалев убрал жетон, нагнулся и зачерпнул прохладной воды.
— Светлый Яр. Вот он каков, вот он каков. — Андрей Аристархович глядел на закатное озеро, как завороженный. Солнце отразилось у противоположного берега, подул легкий ветерок, и расплавленный диск дрогнул на водяной ряби, превратившись в золотую маковку церкви, озаренную неистовым слепящим светом. — Смотрите, Саша! Успенский собор, что у западных ворот града Китежа! О! Какое чудо!
В поверхностном слое озера волновались тени деревьев и причудливо отражались облака. Ковалев тоже рассмотрел в водяной картине сходство с величественным златокупольным храмом, но в то же время отчетливо понимал, что все, что он видит, — это плод его собственного воображения.
Ветерок исчез так же, как и появился; закат вспыхнул багровым полотнищем, и видение храма пропало. Издалека донесся лай собак.
— Андрей Аристархович, здесь рядом есть деревня?
— Конечно, есть. Село Владимирское, я там иногда консультировал в местной больнице. Сильная больница для сельских масштабов, я вам доложу. Так вот, в самом селе я бывал, но до озера добраться все не было случая.
— Получается, что мы вблизи шоссе. К утру они перебросят сюда артиллерию, вызовут самолеты, и с нами можно прощаться. Как думаешь, капитан?
Кухарский спрыгнул с брони на сырой песок и с наслаждением вдохнул вечерний воздух.
— Да, товарищ капитан, вопрос нескольких часов.
— Что же, поспешим. Ваня, давай вокруг озера. Все на броню!
Танк вперевалку шел вдоль озера, то ныряя в лес, то двигаясь по краю берега. Когда машина обогнула половину озера, Марис прижал ларингофон к горлу:
— Командир, сигнал уходит направо.
Танк лязгнул гусеницами и остановился. Редкая и светлая березовая роща укрывала пригорок с пустым местом на самом верху. Зеленые треугольники на жетонах указывали туда, на лысую макушку холма.
— Сержант Эмсис, за мной. Остальным ждать на месте.
Волк развалился у ног Андрея Аристарховича и смотрел, как на фоне закатной бирюзы две длинные человеческие тени бегут вверх по склону. Через несколько минут они вернулись.
— Все точно. Наверху — развалины часовни, а перед ними два валуна, вросших в землю. И треугольники на жетонах горят рубиновым огоньком, слышишь, Ваня?
— Слышу. Надоело все, — едва слышно побормотал Суворин. — На своей земле словно зайцы какие-то.
— Живые, — отозвался вдруг Витька Чаликов, — живые зайцы. Не грусти, Иван, живому все в радость.