Т. 02 Вне всяких сомнений
Шрифт:
Совещание закончилось, связь ослабела. Эфраим Хоу с торжественным видом пожал всем руки и попрощался.
— Завидую вам, ребятки, — сказал он. — Вы уходите, как Джек — Победитель Великанов, бороться со всей системой образования. Вы сами избрали себе это поприще. Помните, что говорил Марк Твен? «Бог на пробу сотворил идиота, а потом сотворил школьный совет». И все-таки хотел бы я быть с вами.
— Почему бы вам не пойти с нами, сэр?
— А? Нет, не могу. Честно говоря, я не очень-то верю в успех вашего плана. Помнится, еще в те годы, когда я развозил скобяные товары по штату Мэн,
Джоан поднялась и поцеловала его на прощание. И они ушли.
Чтобы привлечь к себе внимание газетчиков, Хаксли решил провести демонстрацию в самой большой аудитории.
До сих пор они вели себя очень осторожно: вернулись в Лос-Анджелес и начали осенний семестр, не выдавая своих сверхъестественных возможностей. Джоан обязали не увлекаться левитацией, не разыгрывать спектаклей, управляя неодушевленными предметами, и вообще не пугать посторонних никакими трюками. Она согласилась с такой кротостью, что Коуберн встревожился.
— Это ненормально, — заявил он. — Не могла же она мгновенно дорасти до такого совершенства. Ну-ка, покажи язык, милая!
— Э-э-э! — сказала Джоан, высунув язык совершенно неподобающим для диагностики образом. — Мастер Линь говорил, что я дальше продвинулась по Пути, чем вы оба.
— Восток — дело тонкое. Он, наверное, просто подбадривал тебя. Серьезно, Фил, может, нам лучше загипнотизировать ее и отослать обратно на гору, пусть поставят диагноз да подрегулируют?
— Только попробуй взглянуть на меня, Бен Коуберн, — тут же без глаз останешься!
Хаксли тщательно организовал свою первую демонстрацию. Лекции его были достаточно невинны по содержанию, и он не опасался выговоров или взысканий, спокойно позволяя декану время от времени инспектировать занятия. Однако в целом содержание его лекций должно было эмоционально подготовить студентов к проведению демонстрации. Тщательно подобранные задания по параллельному чтению увеличивали шансы на успех.
— Гипноз — явление пока еще неизученное, — начал он лекцию в намеченный день. — Раньше его считали суеверием, таким же, как колдовство и магия. Сегодня это обыденное, легко демонстрируемое явление. И даже самые консервативные психологи вынуждены теперь признать его существование и попытаться изучить его особенности. — Он весело продолжал, излагая банальности и общие места и в то же время оценивая эмоциональное состояние группы.
Почувствовав, что они готовы воспринять простые гипнотические явления, Хаксли попросил Джоан выйти вперед и без труда погрузил ее в легкий гипнотический сон. Вдвоем они быстро продемонстрировали обычный набор гипнотических явлений — каталепсию, подчинение воле гипнотизера, постгипнотическое внушение. Все время, пока шел опыт, Хаксли рассказывал о связи между разумом гипнотизера и субъекта, о возможности прямого телепатического управления, об экспериментах
Затем он предложил аудитории сделать попытку проникнуть в разум субъекта телепатическим способом.
Каждому студенту предложили написать что-нибудь на листочке бумаги. Добровольная комиссия собрала листки и по одному передавала их Хаксли. С торжественным видом фокусника-иллюзиониста он смотрел на каждую записочку, а Джоан читала ее вслух. Для вящей убедительности она разок-другой запнулась.
— Славная работа, крошка.
— Спасибо, дружище. Можно мне чуток повеселить вас?
— Нечего умничать. Продолжай, как начала. Они у нас теперь совсем ручные.
Вот так ненавязчиво Хаксли подвел студентов к мысли, что разум и воля могут осуществлять значительно более полный контроль над телом, чем обычно происходит в жизни. Затем он плавно перешел к рассказам об индусских праведниках, которые могут подниматься в воздух и даже летать из одной точки в другую.
— У нас имеется уникальная возможность практически проверить все эти истории, — сказал он. — Субъект целиком и полностью доверяет любому заявлению гипнотизера. Сейчас я скажу мисс Фримэн, что она должна усилием воли подняться над поверхностью пола. Она, разумеется, поверит, что сможет это сделать. Ее воля окажется в оптимальном состоянии, чтобы выполнить мой приказ, если он вообще выполним. Мисс Фримэн!
— Слушаю, мистер Хаксли.
— Напрягите волю и поднимитесь в воздух!
Джоан поднялась футов на шесть и головой чуть не коснулась высокого потолка.
— Ну как, дружище?
— Шикарно, крошка, просто восторг! Смотри, как глаза выпучили!
В этот момент Бринкли в ярости ворвался в аудиторию.
Минут через десять после столь печального окончания демонстрации Хаксли стоял в личном кабинете ректора.
— Мистер Хаксли, вы нарушили свое слово, вы опозорили наш университет!
— Я ничего вам не обещал. И не позорил университет, — ответил Фил так же резко.
— Вы проделываете дешевые трюки, занимаетесь каким-то липовым колдовством специально, чтобы бросить тень на свой факультет!
— Так я, значит, мошенник, да? Ах вы старый упрямый болван! Ну-ка попробуйте объяснить вот это!
— Что объяснить?
К изумлению Хаксли, ректор, по-видимому, не замечал ничего необычного. Он по-прежнему глядел туда, где только что была голова Фила. Казалось, что он испытывает лишь легкое замешательство и досаду из-за неуместного замечания Хаксли.
Возможно ли, чтобы старый маразматик до такой степени свихнулся, что уже не видит вещей, происходящих прямо у него перед носом, если они противоречат его предубеждениям? Фил попытался свои разумом посмотреть, что происходит в голове у Бринкли. В жизни своей он не был так удивлен! Он ожидал найти сбивчивое мышление одряхлевшего старика, а обнаружил… холодный расчет, ясный ум и под ними — зло настолько абсолютное, что Хаксли стало плохо.
Он успел бросить лишь мимолетный взгляд: его тут же выкинули прочь таким пинком, что мозг его ненадолго занемел. Бринкли обнаружил шпионаж и выставил оборону — крепкую оборону дисциплинированного разума.