Т. 03 Гражданин Галактики
Шрифт:
Иногда мы выпускали и дополнительные экстренные номера, как, например, в тот раз, когда Люсиль Лавонн выиграла титул Мисс Солнечная система и Дасти написал ее портрет, да еще такой, что можно было поклясться, будто это фотография. На этом выпуске мы потеряли много бумаги, так как нашлось немало любителей, которые повесили свои экземпляры на стенку кают, вместо того чтобы вернуть их назад для последующего восстановления. Я и сам так поступил и даже уговорил Дасти поставить на рисунке свой автограф. Его это удивило, но и обрадовало, хотя ответил он мне грубостью; художнику все же свойственно ценить свою работу, сказал бы я, даже если он всего лишь
Я говорю все это к тому, что появление газеты «Элси Таймс» было одним из важнейших событий дня, а корабельные новости — центральной частью ее содержания.
Я не был на ночной вахте, но к завтраку опоздал-таки. Когда я влетел в столовую, все сидели, как обычно, уткнув носы в свои экземпляры «Таймс», но к еде никто даже не притронулся. Я сел между Ваном и Пруденс и спросил:
— В чем дело? Чего все такие понурые?
Пру молча сунула мне «Таймс».
Первая страница была обведена траурной рамкой. И очень большими буквами шел заголовок «Погиб «Васко да Гама»».
Я не мог в это поверить. «Васко» отправился к Альфе Центавра, но ему предстояло добираться туда еще не меньше четырех лет по земному времени: он пока еще далеко не достиг околосветовой скорости. Не было никаких причин, чтобы в тех местах, где летел корабль, ждать каких-то опасностей. Должно быть, ошибка.
Я перевернул лист, чтобы посмотреть статью на второй странице. Там в рамочке было напечатано сообщение коммодора «Санта-Марии».
«Официальное сообщение. Сегодня в ноль три часа тридцать четыре минуты по гринвичскому времени был утерян контакт с РКК «Васко да Гама» (ФППИ 172). В это время у него были задействованы две линии спецсвязи — одна с Землей, другая с «Магелланом». В обоих случаях передачи прекратились на полуслове без предупреждения и примерно в один и тот же момент, если учесть различия в корабельном времени. На корабле было одиннадцать связистов-телепатов; возобновить с ними связь оказалось невозможно. В силу сказанного, следует считать корабль со всей его командой погибшим».
Сообщение от ФППИ всего лишь подтверждало, что связь с кораблем утеряна. Было еще заявление нашего капитана и более подробная статья с комментариями, полученными с других кораблей: я прочел все подряд, но все равно суть дела укладывалась в один заголовок… «Васко» ушел туда, куда уходят все корабли, если они не возвращаются в порт.
Внезапно я вспомнил что-то и огляделся. Место Каса Уорнера пустовало. Дядюшка Альф перехватил мой взгляд и сказал шепотом:
— Он знает, Том. Капитан разбудил его и сообщил сразу же, как только это произошло. Хорошо лишь одно — он не был на связи с братом, когда произошла катастрофа.
Я не уверен, что Дядюшка Альф правильно оценил ситуацию. Если бы так случилось с Патом, я хотел бы быть с ним до конца, верно ведь? Думаю, да, хотел бы. Во всяком случае уверен, что сам Дядюшка отдал бы все на свете, чтобы только держать ручку Конфетки в своей руке, если бы произошло что-то и ей пришлось бы совершить Большой Прыжок раньше него. А Кас и его брат Калеб были очень близки; я это хорошо знаю.
Ближе к вечеру того же дня капитан отслужил заупокойную службу, и Дядюшка Альфред произнес короткую проповедь, а все мы спели молитву о путешествующих. После этого мы притворились, что никогда на свете не было корабля, называвшегося «Васко да Гамой». Правда, это было чистое притворство.
Кас покинул наш стол, и Мама О'Тул взяла его к себе помощником. Кас и его брат работали в каком-то отеле до
Через несколько недель Кас уже взял на себя обязанности по «содержанию дома» и обслуживанию столовой, так что Мама О'Тул могла отдать все силы научным и техническим проблемам, хотя и продолжала присматривать за разнообразием и качеством нашего меню.
И все же не «Васко да Гама» был причиной моего дурного настроения; я там никого не знал. Уж если Кас смог перебороть себя и вести нормальную и полезную жизнь, то я тем более не имел основания для хандры. Нет. Думаю, тут не меньшую роль, чем все остальное, сыграл мой собственный день рождения.
В нашей столовой на стене висели два больших циферблата электронных часов, которые управлялись из вычислительного центра релятивистов. А над ними помещались два электронных же календаря. Ну, типа тех, что висят в банках. Когда мы стартовали, оба часовых циферблата показывали одно и то же время по Гринвичу, а календари — одну и ту же дату. Затем, по мере увеличения ускорения и приближения нашей скорости к скорости света, разрыв между временем «Элси» и временем Земли стал становиться заметнее, и он непрерывно нарастал, что отражалось во все большем расхождении показаний обоих часов. Сначала мы об этом много говорили, а теперь просто не обращали внимания на гринвичский циферблат… Ну какое нам дело до того, что сейчас три часа утра следующей среды по Гринвичу, если на корабле наступило время второго завтрака? Ситуация, в общем, сходная с той, которая существует на Земле в связи с часовыми поясами и расхождениями в датах; каждодневного интереса она не вызывает. Я даже не замечаю ворчания Пата насчет того, что ему приходится вставать на вахту в такие непривычные для него часы, так как сам я выхожу на вахту в любое время суток.
А потому я совершенно обалдел, когда Пат разбудил меня свистком в середине ночи и завопил:
«С днем рождения!!!»
«Э? С чьим?»
«С твоим, дурень! С нашим! Да что с тобой? Считать, что ли, разучился?»
«Но…»
«Умолкни. Мне как раз принесли торт, и все наши собираются петь «Счастливого дня рождения». Я тебе протранслирую».
Пока они пели, я встал и, натянув штаны, отправился в столовую. У нас была середина ночи и поэтому тут горел только ночник. И все же я видел и циферблаты, и электронные календари; ну и, разумеется, по гринвичской дате был наш день рождения, а с учетом разницы в часовых поясах между Гринвичем и Канзасом сейчас дома как раз наступило время ужина.
Но это не был мой день рождения. Я состоял совсем в другом списке, и мне казалось, что в этом есть какая-то дикая несправедливость.
«Я задул все свечи, парень, — весело объявил Пат, — значит, еще годик нам гарантирован. Ма хочет знать, испекли ли тебе торт там — у вас?»
«Скажи ей, что испекли».
Разумеется, никто ничего подобного у нас не сделал. Но мне не хотелось вступать с ними в объяснения. Ма и без того легковозбудима, так зачем же еще пытаться разъяснять ей Эйнштейна. Что же касается Пата, так он должен был бы соображать получше.