Т. 06 Кот, проходящий сквозь стены
Шрифт:
— Мама, нам надо серьезно поговорить.
— Пожалуйста, я слушаю.
— Мы с Дональдом не сможем здесь жить.
— Мне жаль это слышать.
— Мне тоже жаль, но это правда.
— Когда вы уезжаете?
— Ты не хочешь знать, почему мы уезжаем? И куда?
— Ты сама скажешь мне, если захочешь.
— Потому что с нами тут обращаются как с заключенными!
Я не ответила, молчание затянулось, и наконец дочь спросила:
— Хочешь знать, что нас возмутило?
— Скажи, если хочешь.
— Скажи ей ты, Дони.
— Нет, — возразила я. — Если у Дональда есть свои жалобы, я выслушаю его. Но твои жалобы он
— Вот-вот! Приказы! Сплошные приказы! Ничего, кроме приказов, как будто у нас тут тюрьма!
Я три раза повторила про себя мантру, которой научилась во время второй мировой войны: Nil illegitimi carborundum! [150]
150
Фразу можно перевести как «Не позволяй ничтожествам тебя унизить!», но это шутка на «псевдолатыни». В форме «Ulegitimis non carborundum!» ее сделал своим девизом американский генерал Джозеф Стилвелл (1883–1946). (Слово carborundum должно обозначать очень твердый материал и создано путем соединения слов carbon и corundum. Слово Illegitimis является множественным числом от Illegitimus, который с латинского можно перевести как «душа бастарда». Приблизительный перевод всей фразы: «Лишь ублюдки не тверды духом!»). Различные варианты этой фразы активно циркулировали среди британских и американских военнослужащих в годы Второй мировой войны.
— Дони!
— Присцилла, на что жалуешься ты? Кроме того, что вынуждена подчиниться приказам?
— Мама, ты… с тобой бесполезно говорить!
— А ты и не говорила. Я иду спать. Если уедете до того, как я встану, оставьте, пожалуйста, ключи на кухонном столе. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, мама, — ответил Дональд.
Присцилла промолчала.
К завтраку она не явилась.
— Она просила тебе передать, что не хочет завтракать, мама.
— Хорошо. Сегодня у нас яичница с сосисками. Ты какую любишь яичницу, Дональд? Разбить желтки и пожарить или для виду вылить на сковородку?
— Как ты, так и я. Мама, Присцилла только делает вид, что не хочет завтракать. Можно я скажу ей, что ты велела прийти?
— Нет. Себе я делаю яичницу на колбасе, а не внизу, и люблю слегка пожаренную, а не сырую. Подходит?
— А? Конечно, мама. Но можно я скажу хотя бы, что завтрак готов и ты зовешь ее есть?
— Нет.
— Почему?
— Потому, что я ничего подобного не говорила. Первым, кто пытался объявить мне голодовку, был твой братец Вудро. Он продержался несколько часов, да еще плутовал при этом — прятал под подушкой ванильные вафли. Когда наконец он сдался и сошел вниз, я не дала ему есть до обеда, до которого было порядочно времени. Больше он этого не пробовал. (Зато пробовал другое, воображения ему было не занимать.) Я не обращаю внимания на голодовки, Дональд, и на прочие капризы тоже. Думаю, что и правительства должны поступать так же. Игнорировать голодовки и тех, кто приковывает себя к оградам или ложится под разный транспорт. Не обращать внимания на взрослые капризы. Дональд, ты уже дважды возразил мне за одно утро. Или трижды? Ты этого набрался от Присциллы? Неужели до тебя еще не дошло, что я без нужды
— А где у нас ближайшее озеро, — ухмыльнулся он.
— Где? В Суоп-парке, наверно. Если не считать водного препятствия в гольф-клубе и декоративного пруда в Форест Хиллз. Но ни покойников, ни игроков в гольф тревожить не рекомендуется.
— А что, между ними есть разница?
— Кое-какая. Дональд, я не против, если Присцилла сегодня пропуститзавтрак — мне надо поговорить с тобой так, чтобы она не стояла над душой и не подсказывала, что говорить. Когда вы с ней собрались уезжать? И куда, если не секрет?
— Да ерунда все это, мама. Как мы можем уехать? Денег нет и ехать некуда. Разве что обратно к тете Мэриэн, а этого нам не хочется. Мы к ней больше и близко не подойдем.
— Дональд, а что вы такого имеете против тети Мэриэн? Шесть лет назад вы предпочли остаться с ней, хотя могли уехать со мной. Что случилось? Она вас все время наказывала, что ли?
— Да нет! Она почти никогда никого не наказывает. Разве что отцу нажалуется. Вот как в последний раз с Гасом.
— А что, собственно, произошло? Гас старше тебя на год и здоровее… во всяком случае, был, когда я видела его в последний раз. Ты сказал, что он повалил Присциллу и измывался над ней. Что значит измывался? Он насиловал ее? Или пытался это сделать?
— Э-э… Мама, мне тут трудно быть объективным. Ревную, наверно.
— Я тоже так подумала. Так он в самом деле ее насиловал? Или они — как это у вас теперь называется — ловили кайф?
— Так и было, — грустно вздохнул Дональд. — А я взбесился.
Я потрепала его по руке.
— Бедный Дональд! Видишь теперь, что когда влюбляешься в сестру, ничего хорошего из этого не выходит? Ни для тебя, ни для нее? И ей ты, пожалуй, вредишь еще больше, чем себе? Понимаешь ты это, дорогой?
— Но не мог же я оставить ее там, мама? Жалко, что мы не уехали с тобой шесть лет назад. Но ты была такая строгая, а тетя Мэриэн — нет, вот и… Жалость какая!
— А вы помогали Мэриэн по дому? Я собиралась назначить вам обоим свою долю домашней работы. Кажется, Присцилла не приучена к кухне. Вчера она покидала продукты в морозильник как попало, а потом забыла его включить. Хорошо, я вовремя заметила, иначе все наши запасы пропали бы. Дежурила она у вас по кухне в очередь с Милдред и Сарой — и кто там из девочек еще дорос до этого?
— Не думаю. Да точно нет. Там стряпает бабушка Медвежья Лапа, а она не любит, когда кто-нибудь торчит у нее на кухне.
— Кто это Бабушка Медвежья Лапа?
— Кухарка у тети Мэриэн. Черная как уголь, а нос крючком. Наполовину негритянка, наполовину чероки. Здорово стряпает! И всегда даст что-нибудь вкусное. Только просить лучше с порога, а если зайдешь, она замахивается сковородкой.
— Славная, видно, старушка. А мне, похоже, придется учить Присциллу готовить. А пока что надо будет получить ваши документы и определить вас в школу. Дональд, как ты насчет того, чтобы пойти учиться в Уэстпорт вместо Юго-Западной? Если согласишься, мы подберем тебе какой-нибудь драндулет, чтобы облегчить дорогу. Мне очень не хочется, чтобы вы с Присциллой учились в одной школе. На нее нельзя положиться, дорогой: боюсь, как бы она не стала драться с другими девочками из-за тебя.