Т. 06 Кот, проходящий сквозь стены

Хайнлайн Роберт Энсон

Я спросила, как его успехи, и отключилась. А потом сделала то, чего в принципе не делаю, но к чему меня иногда вынуждает суровая необходимость: обыскала комнату дочери.

Я считаю, что ребенок имеет право на личную жизнь, но не абсолютное: родительская ответственность за то, что происходит в доме, стоит на первом месте. Если обстоятельства того требуют, право ребенка на личную жизнь можно временно и отменить.

Знаю, что некоторые либералы и все дети не согласятся со мной, но делать нечего.

В комнате у Присциллы был такой

же беспорядок, как у нее в голове, но меня не это заботило. Я медленно прочесала ее спальню и ванную, стараясь не пропустить ни одного кубического дюйма и оставлять все вещи в том же виде, в каком нашла.

Спиртного я не обнаружила. Нашла тайничок с чем-то вроде марихуаны — я не знала, как она выглядит, но решила, что это именно «травка», потому что на дне ящика были спрятаны две пачечки папиросной бумаги — а табака нигде не нашлось, ни россыпью, ни в сигаретах. Зачем еще нужна папиросная бумага, как не для сигарет особого сорта?

Еще одну странную находку я сделала в ванной, в самой глубине шкафчика: маленькое квадратное зеркальце и при нем бритва «Джем» с односторонним лезвием. Я дала Присцилле большое ручное зеркало, над туалетным столиком у нее трельяж — зачем ей еще одно? Я долго смотрела на эти два предмета, зеркальце и безопасную бритву, потом поискала еще и нашла, как мне и помнилось, бритвенный прибор «Жилетт» и начатую пачку обоюдоострых жилеттовских лезвий — ни одного «Джема» больше не было. Тогда я обыскала ванную и комнату вторично. Не оставила без внимания даже комнату Дональда, хотя и знала, что там пусто, как в буфете у матушки Хаббат [163] , поскольку убиралась там после его отъезда. Белого порошка, похожего на сахарную пудру, мне не встретилось — но это доказывало только, что я не сумела найти тайник.

163

Героиня известной английской детской песенки: «Матушка Хаббат полезла в буфет песику косточку дать. Глядь, а в буфете-то косточки нет. Нечего псу поглодать».

Я положила все обратно — так, как было.

Около часу ночи в дверь позвонили. Я спросила, не вставая с постели:

— Кто там?

— Я, мама, Дональд.

(Ах ты такой-сякой!)

— Ладно, входи.

— Не могу, дверь закрыта на засов.

— Извини, я еще не проснулась. Сейчас спущусь. — Я накинула халат, сунула ноги в шлепанцы, сошла вниз и впустила сына. — Входи, Дональд. Садись. Когда ты ел в последний раз?

— Перехватил «биг-мак» в Бетани.

— Боже ты мой. — И я принялась его кормить. Когда он уничтожил гигантский многоярусный сэндвич и управился с большой тарелкой шоколадного мороженого, я спросила: — Ну и зачем ты приехал?

— Ты сама знаешь, мама. Чтобы повидать Присс. Ты сказала, что она во мне не нуждается, но ты ошибаешься. С самого детства, когда ей было плохо, она бежала

ко мне. И я знаю, что нужен ей.

(О Боже! Надо было судиться. Нельзя было оставлять своих младших детей под опекой у этой… да поздно спохватилась! Отец, почему ты дал себя убить в битве за Британию? Мне нужен твой совет. И мне так тебя не хватает!)

— Дональд, Присциллы здесь нет.

— Где же она?

— Не скажу.

— Я не уеду в Гленнвилл, не повидав ее, — уперся он.

— Твоя проблема. Дональд, мое терпение истощилось, и я не знаю, что еще с вами делать. Моих советов вы не слушаете, моим приказаниям не подчиняетесь, а отшлепать вас нельзя — слишком взрослые. Больше уж яничего не придумаю.

— Ты не скажешь, где она?

— Нет.

— Тогда я останусь здесь, пока не увижу ее, — тяжело вздохнул он.

— Зря ты так думаешь. Ты не единственный упрямец в нашей семье, сынок. Поговори еще, и я позвоню твоему отцу и скажу, чтобы забирал тебя — я с тобой не справляюсь…

— Я с ним не поеду!

— …а потом закрою дом и сниму себе квартиру, где поместится только Полли с песочным ящиком, и больше никто. Я так и собиралась сделать, когда явились вы с сестрой — ради вас я переменила планы и сняла этот дом. Но вы обращались со мной по-хамски, и мне надоело расшибаться в лепешку. Я иду спать. Можешь прилечь здесь на кушетке. Но если, когда я встану, ты еще будешь дома, я позвоню твоему отцу и скажу, чтобы приезжал за тобой.

— Не поеду я с ним!

— Твоя проблема. Следующим шагом будет суд по делам несовершеннолетних, но это ужепусть отец занимается. Ты сам сделал выбор шесть лет назад, и он твой опекун но закону.

Я встала и тут вспомнила кое о чем:

— Дональд, ты знаешь, как выглядит марихуана?

— Ну… наверно.

— Знаешь или нет?

— Ну, знаю.

— Подожди-ка, — я вышла из комнаты и тут же вернулась. — Что это такое?

— Это марихуана. Ладно тебе, мама, все теперь покуривают.

— Только не я. И тем, кто живет в моем доме, это тоже запрещается. А теперь скажи, для чего нужно вот это, — я достала из кармана халата зеркальце, нелепое в девичьей комнате, из другого осторожно извлекла одностороннее лезвие и положила на зеркальце. — Ну что?

— Что я должен сказать?

— Ты пробовал когда-нибудь кокаин?

— Да нет.

— Но видел, как это делается?

— Мама, если ты хочешь сказать, что Присс кокаинистка, то могу ответить только, что ты не в своем уме. Конечно, почти все ребята в наше время пробуют, но…

— И ты пробовал?

— Ясное дело. Вахтер в нашей школе его продавал. Только мне не понравилось. От него нос гниет, знаешь?

— Знаю. И Присс тоже пробовала?

— Наверно. Похоже на то, — сказал он, глядя на зеркальце и бритву.

— Ты сам видел?

— Один раз. Выругал ее как следует. Сказал, чтобы больше этого не делала.