Т. 09 Свободное владение Фарнхэма
Шрифт:
Он прямо, не вдаваясь в формальности, объяснил Мемтоку, с чем он к нему пришел.
— Почему вы приказали сделать это?
Мемток был обескуражен, явно недоумевал.
— Что за вопрос? Что за неприличный вопрос? Конечно, потому, что таков был приказ Лорда-Хранителя.
— Он отдал такой приказ?
— Дорогой кузен! Оскопление никогда не делается без распоряжения Лорда. Конечно, иногда я рекомендую ему это. Но приказ о непосредственном исполнении должен исходить только от него. Однако, уж коль зашла речь, могу заверить, что подобной рекомендации я не давал. Мне просто был отдан приказ,
— Но мой-то голос должен учитываться! Ведь он работает в моем департаменте!
— О, но его перевели еще до того, как оскопление было сделано. Иначе я бы не преминул известить тебя. Приличия, приличия — вот что главное в жизни. Я всегда строго контролирую своих подчиненных. Но зато и сам никогда не подвожу их. Иначе хозяйство вести нельзя. Честность прежде всего.
— Но мне не было сообщено, что он переведен. Разве это не называется «подвести»?
— Как же, как же? Обязательно известили, — Главный Управляющий взглянул на множество отделений с различными бумагами на своем столе и вытащил из одного записку. — Вот она.
Хью стал читать:
«СЛУЖЕБНЫЕ ОБЯЗАННОСТИ — ИЗМЕНЕНИЕ — ОДИН СЛУГА, ПОЛ — МУЖСКОЙ (дикарь, обнаруженный и принятый в семью, известный под кличкой «Дьюк»). Описание… — Хью опустил его. — …освобождается от своих обязанностей по Департаменту Истории и переводится на личную службу Их Милости. Приказ вступает в силу немедленно. Местопребывание и питание: прежнее, до дальнейших распоряжений…».
— Но я не видел этой бумаги!
— Это моя архивная копия. А тебе послан оригинал, — Мемток указал на левый нижний угол листка. — Вот подпись твоего заместителя в получении. Всегда приятно, когда подчиненные умеют читать и писать. Меньше беспорядка. Например, болвану Главному Хранителю Угодий можно вдалбливать что-либо до хрипоты, а потом старый козел будет утверждать, что слышал совсем не то. Даже хлыст улучшает его память всего на один день. Весьма прискорбно. Нельзя же, в самом деле, вечно наказывать одного из старых слуг, — Мемток вздохнул. — Я бы порекомендовал Их Милости сменить его, если бы помощник не был еще глупее.
— Мемток, я никогда не видел такой записки.
— Возможно. Но она была направлена к тебе в Департамент, и твой заместитель расписался в получении. Поищи у себя в кабинете. Ручаюсь, что ты найдешь ее. Или ты хочешь, чтобы я пощекотал твоего помощника? Буду только рад.
— Нет-нет.
Мемток, скорее всего, был прав, и приказ, наверное, лежал у него на столе непрочитанным. Департамент Хью разросся — теперь в нем было две или три дюжины человек. Создавалось впечатление, что количество их растет с каждым днем. Большинство сотрудников были абсолютными бездарями. Они только отнимали у него драгоценное время. Хью уже давно распорядился, чтобы его не беспокоили по пустякам. Распоряжение это он отдал своему заместителю — честному, довольно грамотному клерку. Иначе Хью вообще не смог бы заниматься переводами. Здесь вступал в действие закон Паркинсона. Клерк, выполняя его приказ, полностью взял на себя все бумажные дела. Примерно раз в неделю Хью быстро пробегал глазами поступившую за этот период корреспонденцию и отдавал ее заместителю,
Возможно, приказ о переводе Дьюка валялся сейчас среди непрочитанных бумаг. Если бы только он наткнулся на него раньше… Слишком поздно, слишком поздно! Хью сгорбился в кресле и закрыл лицо руками. Слишком поздно! Ох, сынок мой, сынок!..
Мемток почти ласково коснулся его плеча.
— Кузен, ну возьми же себя в руки. Ведь твои привилегии не были ущемлены, правда? Сам видишь, что это так!
— Да-да. Я понимаю, — промямлил Хью, не отрывая рук от лица.
— Тогда отчего же ты так переживаешь?
— Он был… он мой… мой сын.
— Он? Что же ты ведешь себя так, словно он твой племянник? — Мемток воспользовался специфическим словом, обозначающим «старший сын старшей сестры», и был искренне озадачен странной реакцией дикаря. Он еще мог бы понять заботу матери о сыне — о старшем сыне, по крайней мере. Но отец? Дядя! Да у Мемтока — он был уверен в этом — тоже были сыновья среди слуг. Начальница прислуги называла его даже «Мемток — малый не промах». Но он не знал своих детей и даже представить себе не мог, чтобы их судьба его когда-нибудь заинтересовала. Или чтобы он проявил хоть какую-то заботу о них.
— Потому что… — начал Хью. — А, впрочем, ладно. Вы только исполнили свой долг. Все нормально.
— Но… ты все еще огорчен. Я, пожалуй, пошлю за бутылочкой Счастья. И на сей раз выпью с тобой.
— Нет-нет, благодарю вас.
— Ну, будет, будет! Тебе это необходимо. Счастье прекрасно тонизирует, а ты как раз скис. Им только не нужно злоупотреблять.
— Благодарю, Мемток, но я не хочу. Сейчас мне нужно быть особенно собранным. Я хочу повидать Их Милость. Прямо сейчас, если можно. Вы не устроите мне такую возможность?
— Не могу.
— Черт возьми, я же знаю, что можете! И знаю, что, если вы попросите, он примет меня.
— Кузен, но ведь я сказал «не могу», а не «не хочу». Их Милости здесь нет.
— О-о-о!
Хью попросил, чтобы ему разрешили повидаться с Джо, однако Главный Управляющий ответил; что молодой Избранный отбыл вместе с Лордом-Протектором. Мемток пообещал дать знать, как только кто-нибудь из них вернется.
Хью не стал обедать, ушел к себе и впал в горькое раздумье. Он не мог не мучить себя мыслью, что в случившемся отчасти была и его вина, — нет, не та, что он сразу же не читал всей входящей корреспонденции, поступающей к нему в департамент, — здесь имело место простое невезение. Даже если бы он проверял весь этот «мусор» каждое утро, он все равно мог опоздать, — ведь оба приказа, скорее всего, были отданы одновременно.
Мучило его то, что, очевидно, он сам спровоцировал последнюю ссору с Дьюком. Нужно было солгать мальчику, сказать, что его мать, как ему доподлинно известно, является обыкновенной служанкой или кем-нибудь в этом роде у сестры Лорда-Протектора, что Грейс пребывает в полной безопасности и ни один мужчина ее даже не видит. Что она полностью довольна и счастлива, живет прекрасно, что другая версия — это просто сплетни, которыми слуги заполняют свой дурацкий досуг.
Дьюк поверил бы этому, потому что очень хотел поверить.