Т. 11 Угроза с Земли
Шрифт:
Как соорудить приличную пепельницу, когда нет силы тяжести, которая удержала бы на месте окурки и пепел? А курит ли Уолдо? Предположим, он любитель разложить пасьянс; как он находит управу на карты? Может быть, пользуется магнитным столиком и намагниченными картами?
— Джим, вон туда.
Держась одной рукой за поручень, Граймс указал другой на входное отверстие одной из неопознаваемых поверхностей. Стивенс проскользнул в люк. И не успел глянуть по сторонам, как пришел в изумление, заслыша злобное басовитое рычание. Вскинул взгляд — прямо по воздуху на него несся огромный мастифф, пасть разинута, клыки оскалены. Передние лапы раскинуты, как бы обеспечивая равновесие в полете; задние —
— Бальдур!
Голос раздался откуда-то из-за собаки. Та убавила свирепости, но полета прервать не могла. И тут на добрый десяток метров вымахнул уолдик, схватил пса за ошейник.
— Увы, сэр, — продолжил тот же голос. — Мой друг не ждал, что вы появитесь.
— Бальдур, как жизнь? Ну как ты себя ведешь! — укорил пса Граймс. Пес взглянул на него, заскулил, замахал хвостом. Стивенс осмотрелся, поискал, откуда исходит голос. И нашел.
Он оказался в огромном сферическом помещении; в самом центре этого помещения находился заплывший жиром человек. Уолдо.
Уолдо был одет без претензий: трусы, маечка… На руках у него были металлические перчатки до локтя — уолдики-задатчики. Пухлое лицо, двойной подбородок, ямочки на щеках, гладкая кожа — он выглядел как исполинский ангелочек, витающий над каким-нибудь святым. Но взгляд у него был отнюдь не ангельский, лоб и череп — явно принадлежали взрослому мужчине. Уолдо глаз не сводил со Стивенса.
— Позвольте представить вас моему питомцу, — произнес Уолдо усталым фальцетом. — Бальдур, дай лапу.
Пес протянул переднюю лапу. Стивенс торжественно пожал ее.
— Позвольте ему обнюхать вас.
Уолдик на ошейнике дрогнул и дал собаке возможность приблизиться к Стивенсу. Животина с довольным видом лизнула мокрым языком запястье Стивенса. Только тут Стивенс получил возможность осознать, что шерсть у пса преимущественно белая, но с большими коричневыми пятнами вокруг глаз. И припомнил собаку с глазами как блюдца из сказки о солдате и огниве. Попытался, ежась под несколько неприязненным взглядом Уолдо, пролепетать что-то вроде «Ах ты красавец! Какой ты замечательный пес!».
— Сэр, к ноге! — скомандовал Уолдо, когда церемония знакомства закончилась. Пес внезапно выставил лапу, уперся ею Стивенсу в бедро, перевернулся в воздухе, оттолкнулся и поплыл по направлению к хозяину. Чтобы устоять на месте, Стивенсу пришлось судорожно схватиться за поручень. Граймс оттолкнулся от люка, а закончил полет возле бруса поблизости от хозяина дома. Стивенс направился следом.
Тем временем Уолдо не торопясь разглядывал Стивенса. Не сказать, чтобы это была откровенная грубость, но было в этом взгляде что-то отчасти раздражающее. Стивенс почувствовал, что медленно наливается краской, начиная с затылка; чтобы оградить себя от этого, принялся с особым вниманием обозревать помещение. Оно было просторное, но производило впечатление загроможденного из-за скопления, скажем так хлама поблизости от Уолдо. Вокруг него под разными углами, так чтобы экраны были против глаз, реяло с полдюжины телевизоров разного размера. Три из них имели объективы для двусторонней связи. Между телевизорами плавали различные панели управления, некоторые — очевидного назначения, хотя и необычной конструкции, как, например, очень сложная панель включения освещения с рубиновыми сигнальными огоньками на каждую цепь, панель голосового селектора, панель управления всем телевидением, панель включения силовой аппаратуры. Но было по крайней мере полдюжины панелей, которые полностью поставили Стивенса в тупик.
К стальному кольцу вокруг рабочего пространства было прикреплено несколько пар уолдиков. Две пары величиной
При стенах было изобилие книг, но книжных полок не было. Книги, казалось, росли на стене, как капустные кочаны. Стивенс сперва пришел в изумление, а потом подумал — и правильно подумал, как выяснилось позже, — что этот фокус проделан благодаря магнитикам на корешках.
Автоматизированное освещение было устроено по-новому, очень сложно, но зато удобно для Уолдо. Однако вряд ли его можно было назвать удобным для посетителей. Разумеется, прямого света не было; источники света были со всей тщательностью направлены так, чтобы ни один не бил в глаза, куда бы Уолдо ни повернул голову. Но светильники, расположенные у него над головой, чтобы хорошо видеть все, на что вздумается бросить взгляд, буквально слепили любого, кто оказался бы лицом к Уолдо. Стоило Уолдо повернуть голову, одни светильники загорались, другие гасли — чтобы свет всегда шел сзади. Кажется, эта схема называется «электрический глаз». И Стивенс взялся прикидывать, как бы попроще осуществить такую схему.
А Граймс не стал церемониться.
— Уолдо, черт подери! Уйми эти свои лампочки. У нас вот-вот головы заболят.
— Извиняюсь, дядя Гэс.
Уолдо вынул из перчатки правую руку и коснулся пальцами панели управления. Блики пригасли. Свет теперь не шел отовсюду, куда гостям случалось глянуть, но стал ярче, потому что площадь светильников уменьшилась. Огни на стенах бежали приятным волнистым узором. Стивенс попытался осмыслить узор. Оказалось, это трудно, поскольку было не понять принципа управления движением узора. Удалось это только тогда, когда он перестал вертеть головой и стал двигать одними глазами. Ага, значит, переключениями света управляет движение головы; движения самого глаза слишком малы для этого.
— Ну что, мистер Стивенс, как вам мой дом? Интересно? — несколько свысока улыбнулся Уолдо.
— Очень! Очень-очень! Уверяю вас, это самое замечательное место из всех, где мне пришлось бывать.
— И что же тут такого замечательного?
— Ну-у, полагаю, отсутствие определенной ориентации. Это — и замечательные механические новшества. Полагаю, я не слишком заземлен, но не проходит ожидание пола под ногами, а потолка над головой.
— Мистер Стивенс, это просто результат функционального конструирования. Живу в особых условиях — вот и дом мне нужен особый. Новшества, о которых вы говорите, состоят главным образом в исключении ненужного и добавлении новых удобств.
— Правду сказать, самое интересное, что я здесь вижу, это вовсе не дом.
— Неужели? А что, если не секрет?
— Это ваш пес Бальдур.
Заслыша свое имя, пес вскинулся и огляделся.
— Мне никогда еще не попадались собаки, способные сладить с невесомостью.
Уолдо улыбнулся, и впервые в его улыбке проглянуло что-то ласковое и теплое.
— Да, Бальдур заделался совершеннейшим акробатом. Он попал сюда совсем щенком.
Он подался вперед и потрепал пса за уши, и внезапно стало видно, насколько он слаб, насколько его жест не соответствовал размерам псины. Движения пальцев оказались настолько вялы, что еле-еле взъерошили жесткую шерсть, едва сдвинули с места огромные уши. Но Уолдо как бы не осознал, как бы ничуть не обеспокоился тем, что так разоблачил себя. А еще раз обернулся к Стивенсу и произнес: