Т. 12 Фрайди

Хайнлайн Роберт Энсон

Йоханн подал ему руку, и Розенталь поцеловал ее, но не порывисто и испуганно, как Сэлэмэн, а тепло и с должным чувством. От такого поцелуя по руке пробежала дрожь.

Ой, что это?

Не подпускайте его к себе, босс. Это настоящий волк.

Розенталь отпустил руку не сразу — выпрямился, улыбнулся и только тогда отошел. Йоханн хотел спросить, всегда ли он так ведет себя с пациентами, но сдержался. Тем более что два других врача не приложились к руке, и это его слегка удивило. Йонни Шмидт родился и

вырос там (и тогда), где (и когда) поцелуи руки не практиковались; Йоханн Смит к этому обычаю тоже не привык; но мисс Смит начинала понимать прелесть этого давнего обычая. У нее слегка закружилась голова.

Ее отвлек голос, прозвучавший от двери:

— Можно накрывать, мисс Смит?

— Каннингэм! Рад вас видеть. Да, накрывайте, конечно.

Дворецкий отвел взгляд и сказал напряженно:

— Хорошо, мисс.

И слуги, сервировавшие стол, и дворецкий — все двигались, как зомби. Это было даже немного страшновато.

Да они отчаянно трусят, бедолаги!

Ну, так успокойте их, босс.

— Подойдите, Каннингэм.

— Слушаюсь, мисс.

Дворецкий сделал несколько шагов и остановился.

— Ближе. Еще ближе. Посмотрите на меня. Прямо на меня. Не отводите глаз. Вас шокирует то, как я выгляжу?

Каннингэм стоял, молча вытянувшись; его кадык прыгал.

— Ну, еще бы не шокировало. Тем не менее это я. А теперь представьте, как это шокировало меня — ведь только вчера я узнал, что превратился в женщину. Я намерен приспособиться к этому; надеюсь, что и вы приспособитесь. И запомните накрепко: внутри я все тот же придирчивый, вредный и противный старый пердун, который взял вас на службу лакеем-охранником девятнадцать лет назад. И я по-прежнему буду требовать исправного несения службы, а «спасибо» обещаю только по большим праздникам. Мы поняли друг друга?

На лице слуги проступила улыбка.

— Да, сэр… то есть, да, мисс.

— «Мисс» пишем, «сэр» в уме… У меня тоже все путается. Старым собакам трудно осваивать новые трюки. Как люмбаго миссис Каннингэм?

— Говорит, что лучше. Спасибо, мисс.

— Передайте ей мой привет. А теперь можете работать.

Завтракали почти весело. Мисс Смит пригубила вино, которое Каннингэм аккуратно и бережно капнул в ее бокал. Вкусовые ощущения были неимоверны, язык обожгло словно глотком старого бренди, а внутри все затрепетало от восхитительного аромата. Неужели обычное шабли может быть таким?.. Нет, с вином мы повременим, решила она и перешла на апельсиновый сок.

Разговор за столом в основном касался хозяйки, но уже не как пациентки: мужчины наперебой пытались привлечь ее внимание. И лишь Джейк ел мало и без аппетита — и старался не встречаться с нею взглядом.

Юнис, как быть с Джейком?

Не торопитесь, время покажет…

Когда Каннингэм подошел забрать ее тарелку, она удивилась: незаметно с тарелки исчезли яичница и два гренка, а также одна из трех сосисок.

— Кофе, мисс?

— Не знаю. Доктор, мне можно кофе?

— Думаю, теперь вам можно все.

— Первый мой кофе

за десять лет — это надо отметить. Каннингэм, полчашечки для меня, по полной для джентльменов — и бутылочку «Мумм» девяносто седьмого года.

— Сию минуту, мисс.

— А если среди нас есть брюзги, которые не пьют шампанское по утрам, — так скатертью дорога!

Таких, естественно, не оказалось. Когда бокалы были наполнены и пена осела, доктор Хедрик поднялся на ноги:

— Джентльмены, тост! За нашу любимую очаровательную хозяйку — долгих ей лет!

Мужчины выпили стоя — и разбили бокалы. На глаза мисс Смит навернулись слезы.

— Благодарю вас, джентльмены. Новые бокалы, Каннингэм. Джентльмены, я прошу вас встать еще раз. Я хотела бы выпить за доктора Бойла… и за тебя, мой старый друг Джейк… и за вас, доктор Хедрик, и за всех остальных врачей и сестер, которые помогали вам и доктору Бойлу… и на которых я кричала, не в силах сдержаться… Но все это позже. Потом. А сейчас я хочу выпить… — слезы потекли по лицу, — за вечную память самой нежной, самой очаровательной и самой красивой девушки, которую я когда-либо знал… за Юнис Бранка.

Выпили молча. А потом Джейк рухнул на стул и закрыл лицо руками.

Доктор Хедрик и доктор Гарсиа тут же оказались около него. Йоханн беспомощно смотрел на все происходящее.

Я должен был предусмотреть… но это же от чистого сердца, от чистого сердца…

Все правильно, босс. Джейк должен понять наконец, что я умерла. Кстати, вы тоже.

Разве ты умерла, Юнис?

Не придавайте значения словам, босс. Конечно, я здесь. Я же обещала, помните? Что никогда вас не брошу. А разве я нарушала свое слово?

Никогда.

Не нарушу и на этот раз. Надо позаботиться о Джейке.

Как, девочка?

Придет время, скажу. Поговорим позже, когда будем одни.

Доктор Розенталь склонился над нею.

— С вами все в порядке, дорогая?

— Со мной — да. Но ужасно жалко мистера Сэлэмэна. Как он?

— Все будет в порядке. Мисс Смит, не вините себя — вы поступили правильно. Катарсис был ему необходим. Что касается физического здоровья — то пациент в руках доктора Хедрика, а доктор Хедрик за всю свою практику не потерял ни одного больного. В доме есть все, что может пригодиться… а мистер Сэлэмэн даже не болен: ему нужно просто прилечь… и, может быть, принять таблетку.

Розенталь сидел рядом, пока убирали комнату. Потом вернулись доктора Хедрик и Гарсиа.

— Как Джейк? — спросила она.

— Дремлет. Просил прощения за «спектакль» и «скандал» — так он выразился. Впрочем, таблетка избавила его от дальнейшего самобичевания. А вы как?

— Может выдержать шесть раундов, — усмехнулся Розенталь.

— Тогда начнем совещание. То, что я хочу сказать, мистер Сэлэмэн знает и одобряет. Мисс Смит, я вас больше не лечу.

— О, доктор Хедрик, нет! Нет!