Т. 13 Число зверя
Шрифт:
— Как они одеты? — спросила моя Хильда.
— В салфетки. На докторе Либ духи «Цветок джунглей» — она любит терпкие ароматы. Доктор Зеб, кажется, забыл надушиться, но у него довольно приятный собственный запах. Что на докторе Дити, я понять не могу, но там есть и мускус, и сандаловое дерево. Перевести это на язык формул?
— Это «Время блюза», что меня несколько удивляет: моя приемная дочь не нуждается в духах. Да и Либ тоже, черт возьми. Джейкоб, ты готов?
Я отозвался сразу. Пока компьютеры болтали, я занимался своими делами. В частности, попробовал воспользоваться депилятором, который оказался с фокусом — я не сразу
— Я готов.
Появился голубой огонек и провел нас в маленькую столовую, где мы проделали церемонию, принятую в семействе Лонг, — но сами этого не заметили, потому что она ничем не отличалась от наших собственных привычек. Увидев нас, Либ встала, подошла, поцеловала Хильду, поцеловала меня — бегло, но не без засоса. Потом меня поцеловала моя дочь, а в это время Зеб целовался с моей женой. Потом мы поменялись, как обычно: Дити расцеловала Хильду, а Зеб взял меня за плечи, прошипел мне на ухо: «Стой, не дергайся!» — и поцеловал меня на латинский манер — дважды, в обе щеки.
Неужели мой брат по крови подумал, что я подведу его в присутствии постороннего? Этот обычай возник у нас вскоре после нашего бегства. Мы с Зебом всегда целовались на латинский манер — чмокали друг друга четыре раза в щечку. Но однажды в Гнездышке мы не рассчитали и ткнулись рот в рот. Мы не отстранились друг от друга, но и затягивать не стали. Никто не придал этому особого значения — хотя я понимал, что табу нарушено, да и он тоже. А два дня спустя я явился к завтраку последним. Зеб сидел спиной ко мне. Он обернулся и хотел мне что-то сказать, я нагнулся, быстро, но крепко поцеловал его в губы, подошел к дочери, поцеловал ее, уже не так быстро, подошел к жене, поцеловал ее как следует, сел и спросил: «А что у нас на завтрак?» С тех пор без изменений повторялась только эта фраза: мы с Зебом иногда чмокали друг друга на латинский манер, иногда целовались в губы — коротким, сухим, символическим поцелуем, инициатива которого могла принадлежать любому из нас. Он означал, что мы слишком близки друг другу, чтобы ограничиваться рукопожатием; никакого сексуального оттенка в нем не было.
Поэтому меня немного обидело, что Зеб счел необходимым меня предупредить. Должен добавить, что вообще-то моя специальность — женщины, без Хильды я бы обойтись не мог. Но я пробовал и другой вариант — это было с одним моим школьным приятелем во время выпускных экзаменов. Мы намеревались выяснить, о чём вообще речь, — много рассуждали на эту тему, но не назначали никаких сроков, а тут подошла последняя неделя в школе. Двухчасовой экзамен, больше никаких занятий в тот день; с полчаса мы играли в теннис, а потом до нас внезапно дошло, что мы свободны, а квартира его родителей пустует до вечера. День настал!
Мы честно старались. Предварительно как следует вымылись, Мы не стеснялись и не боялись. Не опасались мы и того, что нас застанут: двери были заперты на цепочку, так полагалось у его родителей. Мы нравились друг другу и хотели, чтобы все получилось.
Но ничего не вышло.
Мы встали, закусили бутербродами с арахисовым маслом и джемом, запивая их молоком, и за едой обсудили происшедшее. Мы не испытывали ни смущения, ни отвращения, ни у кого не пахло изо рта, никаких других помех не было —
Мы снова почистили зубы, вымыли друг друга и попробовали еще раз. Точь-в-точь как гимнастика, никакой разницы. Дело не в «морали», нам действительно этого хотелось. Но данный вариант оказался не для нас. Поэтому мы уничтожили все улики, пошли и сыграли еще три сета в теннис.
То же самое у меня и с Зебом. Я очень его люблю — но я люблю его таким, какой он есть, хотя прекрасно понимаю свою дочь, которая считает его величайшим любовником после… нет, вообще величайшим. Но если Зебу вздумается поухаживать за мной, я напрягу все свои способности актера-любителя и постараюсь дать ему понять, что именно этого и ждал всю свою жизнь.
Я все это рассказываю, чтобы объяснить, почему я немного обиделся. Ну неважно, я еще постараюсь, чтобы до Зеба дошло — я никогда его не подведу.
А что касается этого обычая семейства Лонг… «Лонг» — не их фамилия, это группа Говардов, которые живут вместе и прибавили к своим обычным именам «Лонг» — псевдоним, которым чаще всего пользовался Лазарус. Это коммуна, большая семья, общая семья, не знаю, как это назвать. Думаю, что ни в одном языке нет подходящего слова. К тому же двое из полноправных ее членов — компьютеры. Они уходят и приходят, растят детей, и только семейный генетик доктор Иштар знает, кто их родители, да и кого это интересует? Я подозреваю, что все они бисексуалы, но постороннему это не видно, а я и есть посторонний.
Но я знаю одно: каждое утро, когда кто-нибудь из Лонгов в первый раз встречается с другим Лонгом, они целуются — и это не какое-нибудь чмоканье в щечку на латинский манер.
Мне объяснили, что на завтрак я могу попросить все, что хочу. Теперь я окончательно понял, что мы попали в какую-то книгу. Немного забегу вперед — я знаю кое-что о семействе Лонг, я вычитал это в книге, которую вы, возможно, не читали. Их корабль «Дора» прилетел спланеты, отстоящей на много парсеков от Земли-аналога той вселенной, и из времени на две тысячи лет позже нашего, если посмотреть с одной стороны, — или же из времени, совершенно несоизмеримого с нашим, поскольку у нас нет общей временной оси.
Тем не менее я мог попросить все, что хочу: поджаренный хлеб, любую яичницу, бекон, ветчину, колбасу, бифштекс, апельсиновый джем, желе из грейпфрутов, гречневые лепешки, — и ничего этого не существует на Терциусе, родной планете семейства Лонг.
А «Пепсодент» в нашей туалетной комнате…
Я разглядывал прекрасную золотистую вафлю, кусочек которой таял у меня во рту, когда вошел Лазарус, и у меня в голове тут же прозвучали слова: «Командор всегда завтракает в адмиральских апартаментах».
Добавлю, что Лазарус был одет так же, как и мы с Зебом, только салфетку еще не взял.
Рабочая гипотеза: Лазарус слышал каждое слово разговора мужа с женой.
Вторая гипотеза: «Дора, скажи мне, когда они встанут и когда придут в столовую завтракать, — если придут, — но предложи им завтрак в постель, как обычно. Если будут завтракать в столовой, дай мне знать, как каждый будет одет».
Первая гипотеза предполагает серьезное нарушение приличий, вторая — получение информации, на которую имеет право всякий хозяин или хозяйка. Как узнать, какая верна? Ответ: никак, потому что Лазарус даст мне такой ответ, который устраивает его, а этот компьютер служит ему, а не мне.