Т. 2. Ересиарх и К°. Убиенный поэт
Шрифт:
Но каково было мое изумление, когда я, опять внезапно разбуженный около восьми часов утра, услышал, что мой сосед возобновил свои матримониальные разговоры с гордой и независимой Олли, чей голос я запомнил с той самой первой ночи моего пребывания в Лондоне.
Я оделся со всей возможной поспешностью и отправился искать респектабельную хозяйку пансиона.
— Мадам, в комнате, которую вы мне предоставили, совершенно невозможно спать! Ранним утром, на рассвете, мой сосед начинает разговаривать с посетительницами, а всю ночь беседует с посетителями!
— О,
Чревовещание дает ему возможность, когда он захочет, как бы общаться с другими людьми. Часто случается, что он разговаривает с теми женщинами, на которых хотел жениться. А иногда с самим собой. Слушать это бывает очень грустно. Чизлам Борроу, месье, достоин жалости, ведь все эти воспоминания вслух — вы, конечно, думаете о них то же, что и я, — ничего не стоят, несмотря на то, что в них участвуют разные лица. Это просто якобы беседы с какой-нибудь мнимой супругой или невестой, чьи волосы поседели так же давно, как и у самого старого клоуна, столь одинокого и несчастливого, — беседы, которые чуть-чуть облегчают его печальную старость…
Некоторое время спустя я уехал из Лондона, так и не увидев Чизлама Борроу.
ВСТРЕЧА В ИГОРНОМ КЛУБЕ
Доктору Шаперону{215}
Заработав на шахтах Колумбии изрядное состояние, голландский инженер ван дер Виссен отправился в Париж, где уже однажды побывал в молодости. Он хотел, наконец, развлечься по-настоящему хотя бы в сорок пять лет, ибо двадцать лет жизни провел в Америке.
Ван дер Виссен был высокий белокурый мужчина, могучий, драчливый и совершенно свободный от нравственных правил. Поселиться в Париже было с юных лет целью его жизни. Он полагал, что получит там удовольствия, которые далеко превосходят все, что смогут ему предложить в любой другой точке земного шара.
На следующий день после приезда голландский инженер встретил на бульваре бывшего панамского рабочего, одетого как джентльмен и на вид богача. Если этот господин и не нажил значительных денег, то старался постоянно находиться там, где их просаживают: он стал содержателем большого игорного притона — из тех клубов, куда пускают всех желающих, и которые работают по ночам и размещаются недалеко от Трокадеро. Вызвать у ван дер Виссена желание попасть туда, пообещав ему содействие, было делом нетрудным. И вот однажды, увлекаемый страстью к игре и к женщинам, голландец, у которого все его наличные деньги в банковских билетах были при нем, в бумажнике, явился в клуб.
Так как все формальности были облегчены администрацией
Рядом с ним сидела дама, высокая стройная брюнетка с подведенными глазами, чрезвычайно кокетливая, жеманная и вся увешанная драгоценностями. Ван дер Виссен стал наблюдать за ней. Она играла яростно и выигрывала столько, сколько хотела.
Красота женщины и ее необыкновенная удачливость в игре произвели на голландца самое живое впечатление. А поскольку и он показал себя азартным игроком и непрерывно смотрел на нее в упор, красавица улыбнулась ему.
Тут на него нахлынуло непреодолимое желание овладеть этой женщиной, ее драгоценностями и выигранными деньгами. Это желание быстро переросло в бешеную страсть, которую надо было утолить во что бы то ни стало.
Долгая, полная приключений жизнь не состарила его. Дикарским, грубым ухаживанием и высокопарными фразами он привлек внимание молодой женщины и предложил ей проводить ее до дома.
Она отвечала жеманным голосом, который только еще более разжег страсть голландца.
Мешая комплименты с посулами, он добился того, что в конце концов они уехали вместе.
Она жила на улице Ла Помп в элегантной квартире; как только они вошли в нее и зажгли свет, он осведомился о том, где находятся слуги. Оказалось, что служанка ночует отдельно на шестом этаже.
Теперь они находились в будуаре, обставленном широкими и низкими диванами, с разбросанными там и сям пуфами, коробками египетских сигарет, книгами новых стихов.
Как обезумевший игрок, который первый раз в жизни собирается сплутовать, ван дер Виссен на мгновение заколебался, не уверенный в том, с чего начинать.
Но когда молодая женщина подняла руки перед зеркалом, снимая шляпу, он бросился на нее и схватил ее за шею. Она мгновенно обернулась, и он получил удар в физиономию, вполне мужской по силе. В то же время уже мужским голосом, не имеющим ничего общего с тем, каким говорила в клубе, она обругала инженера грубыми, даже грязными словами.
Перед ним был молодой человек с хорошо натренированной мускулатурой, который отлично умел притворяться, и в соответствии со своей гнусной ролью изображал женщину, но в борьбе был опасен.
Однако ван дер Виссен все равно бурно желал это существо, кем бы оно ни было.
В отчаянии, понимая, что ему уже нечего терять, он хотел, чтобы в этой кровавой схватке хотя бы последнее слово осталось за ним. Им овладело дикое, бешеное вожделение, которое сделало борьбу еще более жестокой…