Та, что гасит свет (сборник)
Шрифт:
Девушка возникла перед ней, как из-под земли.
— Собирайся!
— Десять минут, — кивнула стриптизерша разгоряченному джентльмену и скрылась за дверью.
Он вернулся за столик.
— Телка — отпад. Где таких берут, ума не приложу, — сказал Леха, оставшийся один. Видимо, отправил подальше свою страшненькую пассию. — Слушай, тебе надо ехать на такси.
— Не-а, — хмыкнул Данила, — я сегодня отдыхаю.
— Дурак, права отберут!
— Не отберут, я волшебное слово знаю.
— Какое?
— Пятьсот
— А пару штук не хочешь?
— Пускай. Да и не пьяный я.
— А с чего пьянеть — две порции виски, две рюмки водки.
— Ну вот видишь.
— Сам смотри. Как поедешь?
— Да как обычно. По Косыгина до Мосфильмовской, там на Третье кольцо, на Звенигородское и с него на Краснопресненскую. Тебя подвезти?
— Нет, я сам, но учти, перед Мосфильмовской будут гаишники.
— Ну и ладно. Не доставай!
К ним подошла Вика в скромном плащике, если бы не яркий макияж — не подумаешь, что девушка легкого поведения…
Вышли на улицу. На прощание Леха поинтересовался — стоит ли ему завтра подъехать после работы? Данила выразил уверенность, что будет сидеть дома и никуда не пойдет.
Пожали друг другу руки и разошлись.
Вика уселась в машину, привычно громко хлопнув дверью. Данила тронулся, у шлагбаума заплатил за стоянку. Выехал на Косыгина, развернулся, включил проигрыватель:
— Muse нравится?
— Да, — ответила Вика и засмеялась: — А что это?
— Слушай, — сказал Данила и поставил Absolution.
Весь путь проделали молча. Гаишников не было. Двор, как обычно, был заставлен машинами. Данила попросил Вику заранее выйти и еле-еле притерся правой стороной к забору. Поднялись на лифте, вошли в квартиру.
— Ванная вон там, — показал Данила рукой.
— Угу, — согласно кивнула Вика. — Полотенце дай.
Пока она плескалась, он вынул из холодильника виноград, апельсины, яблоки. Помыл, разрезал яблоки пополам, вырезал сердцевину. В гостиной поставил блюдо с фруктами на стол. Принес бокалы для вина на всякий случай и два стакана для виски. Вернулся на кухню, долго вертел в руках Bowmore повышенной крепости, но решил не рисковать, ограничился обычным Johnny Walker. На деревянной подставке пылились бутылки с вином, он усмехнулся — когда-нибудь и до них дойдет очередь. В комнате включил VH-1. Сигнал от тарелки сначала проходил через тюнер, потом через усилитель, пространство наполнилось музыкой. На экране в новом клипе кривлялись Madcon, Данила удовлетворенно хмыкнул. Достал спички, зажег толстые зеленые и красные свечи, расставленные специально для таких случаев на полках, выключил электрическое освещение.
Он уселся за стол и пригубил виски. Вошла Вика, обернутая большим белым полотенцем. Большое-то оно большое, но едва прикрывало соски, а внизу… Можно сказать, внизу было в самый раз. Белое на фоне смуглой кожи, в мерцающем свете свечей… Это что-то…
— Виски, вино? — спросил Данила.
— Виски.
—
— Не-е-ет, — заверила она. — Я чуть-чуть, для настроения.
Данила налил. Выпили. Вика взяла с блюда виноград, и так по ягодке, по ягодке съела целую гроздь. Он с удовольствием за нею наблюдал. Девушка принялась за яблоки. Стакан свой быстро допила, Данила подлил еще.
— В первый раз такое, — сказала Вика.
— Что именно?
— Ну, выпивка, фрукты, свечи… Обычно только порог переступишь, сразу — давай, давай, тащат в постель. А того и не понимают, что иногда во рту за весь день, кроме членов, ничего и не было.
— Фу, грубо как…
— Ну извини. А вообще мне такой антураж нравится. Понимаешь, что не по-настоящему, но кажется, что за тобой пусть и немного, но ухаживают.
— Мы как раз с другом сегодня обсуждали, что женщинам важнее — деньги или романтика.
— Ну, деньги обязательно. — Яблоко Вика ела смешно, выедая мякоть и оставляя кожуру со следами зубов. — А если к ним еще и романтика, и приличное отношение — вообще супер… А я знала, что ты меня заберешь. Девки сказали, что, когда я на сцену вышла, у тебя глазки заблестели ярко-ярко…
— Ну почему нет? Ты там самая красивая.
— Спасибо за комплимент.
Данила поднялся:
— Пойду я тоже в душ…
Выйдя из ванной, он зашел в спальню, вынул из пиджака кошелек, достал из него купюру в сто долларов. Вернулся в гостиную. Вика сидела на диване, поджав под себя ноги, в руке держала пульт и переключала телевизор с программы на программу.
— На, — протянул он девушке деньги. — Чтобы любила крепче.
— Спасибо. — Вика вскочила и побежала прятать хрустящую бумажку в сумочку. Вернувшись, сказала: — Я бы тебя и так любила…
Данила обнял ее, прижал к себе. Она с готовностью сделала несколько круговых движений тазом, потершись о него, и приоткрыла губы — как бы подставляя их для поцелуя.
Он удивился:
— Проститутки в губы не целуются.
— А я только с тобой.
Данила прижал ее еще сильнее и долго-долго, крепко-крепко целовал. Наконец оторвался:
— Станцуешь для меня?
— А то! — с готовностью, даже будто обрадовавшись такой возможности, ответила Вика. — Садись, смотри.
Он включил музыкальный канал. Девушка выбежала из комнаты и с началом новой песни вошла в гостиную. Это был танец с полотенцем. Данила и представить себе не мог, что с обычным куском ткани можно вытворять такое. Она набрасывала полотенце на плечи, водила вокруг бедер, между ног. Оставшись голой, опустилась на пол и стала изображать кошку или, скорее, гибкую изящную пантеру. Фигура у нее была изумительная. Не вставая, она подобралась к нему, рывком распахнула его халат и, высунув язык, по-кошачьи принялась облизывать все, до чего смогла добраться. Данила вскочил, схватил девушку за руку и потащил ее в спальню.