Та, что правит балом
Шрифт:
— Ох, уж мне эти интеллигенты… — покачал головой Ник. — По-человечески уйти в запой и то не могут. Ну, опять папу не слушаешь? Побежала к Дену, и что, порадовал он тебя? Узнала, кто Француза шлепнул? А теперь, значит, в запой? Раскрасил он тебя будь здоров. Что, кинулась на него с кулаками? Представляю, как забавно это выглядело. А ведь я тебя предупреждал. Не суйся, будет хуже. Ну, что теперь?
— Не мог бы ты немного помолчать и не мелькать у меня перед глазами? — жалобно попросила я.
— Если уж ты выдернула меня среди ночи из постели, я имею
— Ты ведь знал, что он убил? — серьезно спросила я.
Ник недовольно покосился в мою сторону.
— Догадывался. И ты догадывалась, разве нет? — Я кивнула. — Тогда какого дьявола пошла к нему? Это что, припадок мазохизма?
— Ники-бой, хочешь, я тебе кое-что скажу? — усмехнулась я.
— Валяй.
— Я его убью.
— Кого? — развеселился он, а потом присвистнул:
— Э-э, милая, на свете найдется немало людей, которые с радостью отвалили бы тебе за его голову приличные «бабки». Нет, чушь, мечты и напрасное томление духа. Как ты надеешься провернуть такое? Я из спортивного интереса спрашиваю.
— Я думаю над этим.
— Думает она… — фыркнул Ник. — Ты лучше скажи, чем думала, когда к нему отправилась? Теперь он…
— Мне важно было, чтобы сам Ден мне все сказал, — перебила я.
— Да-а? Это зачем же?
— А ты подумай.
— Ты хочешь грохнуть парня и являешься к нему, чтобы он в грехе покаялся, сказал: да, убил, мол, и теперь ты с чистой совестью можешь убить меня?
— Примерно так… Ты дурак, Ник, — сказала я со вздохом, а он забеспокоился, хмуро меня разглядывал и даже начал ерзать. — Ну, давай, давай, парень, напрягись, — подзадорила я.
— Я сегодня практически непьющий, — пригорюнился Ник, — и твоих гениальных мыслей не постигаю.
— Так и быть, намекну, — усмехнулась я. — Как думаешь, Ден мог предположить, что я подозреваю его в убийстве?
— Если не считает тебя идиоткой, конечно.
— И если бы я вдруг появилась как ни в чем не бывало и начала демонстрировать свою привязанность, что бы он решил?
— Что ты затеяла какую-то пакость.
— Правильно. И стал бы вдвойне осторожнее, а у него и так не дом, а крепость, и без охраны он нигде не появляется. Шансы нулевые, тут ты прав.
— А теперь, когда он сказал тебе, кто убийца, шансы возросли? — съязвил Ник.
— Самую малость. Мы выяснили наши отношения и пришли к выводу, что они невероятно сложны. Я осталась с синяками, а он с пониманием, что у него я больше никогда не появлюсь. Так что если он решит продолжить наше общение, ему придется выбрать другое место. То есть теперь его буду выбирать я.
— А ты не проста, — хихикнул Ник,
— Ники-бой, я его убью. Я команданте поклялась, и если не сдержу слово, меня совесть замучает.
— Его парни тебя достанут. Бежать придется очень далеко, на другой конец света, но они тебя и там найдут. Дело чести, так сказать.
— Мне нравится, что ты стал говорить серьезно, — усмехнулась я.
— А что с этого буду иметь я? — ухмыльнулся Ник.
— Что, если документы у Дена? — высказала я предположение.
— Маловероятно. Я бы сказал, весьма маловероятно.
— Я думаю по-другому.
— Он что-то сказал тебе? — насторожился Ник.
— Намекнул.
— Вот черт… Но это невозможно.
— Почему? Он следил за Павлом и мог узнать, где Павел их прячет.
— Ты мне голову морочишь, дрянь эдакая! — разозлился Ник.
— Конечно. Мне нужна твоя помощь, и я морочу тебе голову. Ну, так как?
— У тебя ничего не выйдет. Он не клюнет. Он же не идиот.
— Он значительно хуже, — утешила я. — У Дена нет мозгов, одни инстинкты. Сейчас он чувствует запах самки и пойдет напролом.
— Ставка высока, а на руках у тебя не карты, а дерьмо. Никаких шансов.
— Ну и черт с тобой, — усмехнулась я.
«А ведь Ник прав, — с тоской думала я, вышагивая по комнате. — Как ни страшно для меня это звучит, но он прав: я сама убила Павла. Я думала, что спасаю его, а наоборот, подтолкнула к гибели. Если бы я не навязала ему свою любовь, сейчас он был бы жив, получил бы деньги, о которых мечтал всю, жизнь, и, может быть, в самом деле отправился на Таити».
Я могла сколько угодно терзать себя подобными мыслями, но ничего не способна была изменить. Зато у меня появилась цель, пусть убогая, дрянная, лживая, но цель, которая не позволит мне вскрыть себе вены и умереть. По крайней мере сейчас. Возможно, потом будет еще цель, и еще… «Неужели я опять цепляюсь за свою жизнь?» — с ужасом подумала я и зажмурилась от отвращения к себе. К черту мысли, у меня есть цель. С завтрашнего дня я не буду думать о Павле и не буду жалеть себя. Я буду думать только о том, как убить Дена. Я стану красивой и буду улыбаться мужчинам, и поужинаю с Рахмановым, если он позовет, и буду спокойной. Мне надо быть очень спокойной, мне нельзя сорваться, иначе я проиграю. Вот только с Машкой видеться не надо, Машку не обманешь.
Я вернулась в прихожую, опустилась на корточки напротив команданте и сказала:
— Давай поговорим о методах ведения партизанской войны.
Через три дня я позвонила Рахманову, спросила смиренно:
— Я могу увидеться с сыном?
— Вспомнила, что у тебя есть сын? — презрительно ответил он, но тут же сменил тон:
— Когда ты хотела приехать?
— Сегодня.
— Сегодня я очень занят.
— Я не собираюсь встречаться с тобой, я хочу увидеть сына. Там два добермана в юбках, вполне достаточно для счастливого свидания.