Та, что превращает время в пыль

Герцен Кармаль

Я всегда знал, что Фелиция мне не сестра. Знал, что родители – Дэйн и Амалия Валентрис – мои приемные родители, хотя до самого конца – то есть до моего побега из дома, да и после возвращения в Ант-Лейк, –

они так в этом и не признались.

Однако доказательства были мне не нужны. Достаточно было взглянуть на нас с Фелицией, чтобы понять, что мы совершенно не похожи. Нас разделял всего лишь год – она была старше, но… Взять хотя бы глаза: ее были мшисто-зелеными, мои – серо-стальные, странные, кажущиеся почти потусторонними. Вряд ли роль в этом сыграла матушка-природа, скорее дело было в моей ипостаси Ангела Смерти. Казалось, будто Господь, создавая меня, своего личного карателя, и придавая мне человеческие черты, допустил небольшой изъян. И мои глаза выдавали таящуюся во мне сверхъестественную, потустороннюю сущность.

Я был совершенно не похож на обоих родителей, горячо утверждавших, что они мне родные. Фелиция же пошла в мать, Амалию Валентрис – овалом лица и разрезом глаз, и все же она была одной из тех, кого принято называть гадким утенком, выросшим в прекрасного лебедя. Повзрослев, она расцвела

и, казалось, год от года становилась все прекраснее. Сейчас, в свои двадцать два, она была воплощением женственности и красоты.

Но знание, что друг другу мы не брат и сестра, подкреплялось не только внешней несхожестью. Фелиция была истинной дочерью своих родителей – тихая, примерная, спокойная. С самого детства она постоянно давала отцу и матери новый повод для радости: прекрасно музицировала, прекрасно танцевала. Ей давалось легко и рисование, и наука. Но вместе с тем она была… обычной, если так дозволено сказать. Обычными были и мои родители – хорошие фермеры, удачливые дельцы.

Я же рос очень странным ребенком – отталкивающим и пугающим в своей странности. Я видел вещи и явления, недоступные другим, чувствовал то, что не мог чувствовать обычный человек: призрачную энергию, утекающую сквозь пальцы, духов или некий едва заметный ареол, который много позже я начал называть аурой – она подсказывала мне многие вещи, незаметные человеческому глазу, такие как болезни, которыми страдал собеседник или истинные эмоции, будь то печаль или ярость.

Конец ознакомительного фрагмента.