Та, что всегда с нами

E.Godz

Гарри ставил слова наставника под сомнение. Дядя Вернон всегда считал, что однополые отношения отвратительны и неестественны. Не то, чтобы дядя был для Гарри авторитетом, но...

– Любить это значит понимать человека и принимать его таким, какой он есть, - взялся объяснять Салазар, который ради разнообразия в тот раз пошел с ними, хотя обычно предпочитал Ренбрандтплейн с ее модными барами и клубами.
– Не думаю, что хоть одна женщина может полностью понять мужчину. Равно как и ни одному мужчине никогда не понять женщину. Где и быть пониманию, любви и единению душ, как ни между людьми одного пола? Так повелось еще со времен Древней Греции. Большинство волшебников, к твоему сведенью, предпочитают однополые отношения.

–

Может быть, так было в твое время, Салазар, - скривился Регулус.
– Чистокровные, конечно, придерживаются старых традиций, но уже не столь открыто, как раньше.

– Почему?
– удивился Слизерин.

– Потому, что в мире магглов это считается неприемлемым, а магглорожденных в волшебном мире большинство?
– догадался Гарри.

– Они не понимают наших старинных традиций, все разрушают! А потом еще удивляются, почему столькие из нас пошли за Волан-де-Мортом, - завел свою любимую песню Регулус, но потом честно добавил, - Хотя в том, что мы пошли за ним, во многом виноваты глаза Слизеринов. Да еще пара-тройка причин.

Еще пребывая в Мадриде, несколько месяцев назад, Гарри прослушал увлекательную лекцию самого Слизерина о гипнотических способностях своих глаз. Весь магический мир считал, что такие способности были только у Салазара и его потомков, на самом деле, Слизерин унаследовал их от своих предков, так же, как и владение змеином языком. Гарри научился направлять свой взгляд и использовать его для своей выгоды. Поняв принцип работы и реакцию загипнотизированного, Гарри сообразил, что некоторые люди из его окружения находились под влиянием его взгляда. Поттер впервые пожалел Драко Малфоя. Когда Гарри рассказал об этом наставнику, тот поведал о том, что бывает с теми из зачарованных, кто долго не видит наследника слизеринских навыков. Пришлось учиться насылать на таких людей облегчающие сны.

Салазар продолжал разговор:

– Я не понимаю, как им удается удерживаться от однополых отношений. Ведь наличие магической силы подразумевает изменения в структуре организма, которые влияют и на этот вопрос. Не всегда таким радикальным образом, но у каждого волшебника есть небольшие отклонения. Ведь исследования в этой области проводились французскими учеными примерно в шестидесятых годах этого века и не раз были опубликованы. Уж после этого-то подобные отношения должны восприниматься естественно.

– Магглы!
– сплюнул Регулус.

– Вырожденцы, - согласился Салазар.
– Не зря я с самого начала говорил, что грязнокровок в школу брать не следует!

Гарри тогда только плечами пожал. Видимо, он был еще в том возрасте, когда такие важные вопросы не затрагивают сознание глубоко. Он получал удовольствие и разрядку, что еще нужно подростковому организму? Но от ехидного вопроса не удержался:

– Так ты был влюблен в мужчину, Регулус? Я его знаю?

Блек пожал плечами и мечтательно ответил:

– Его звали Рабастан Лестрандж. Он был чистокровным и учился в Слизерине на два года раньше меня. Помню, я постоянно любовался его шелковистыми длинными каштановыми волосами. Ох, а его широкие плечи, узкие бедра, тонкая талия. И он был таким высоким! Играл в слизеринской сборной по квидичу охотником. А после школы вступил в Пожиратели смерти, они с братом стали одними из самых близких сторонников Темного Лорда. Но после своего побега я больше не слышал о нем.

– Я слышал, - мрачно буркнул Поттер.
– Любовь твоей юности сидит в Азкабане, по крайней мере, находился там последние тринадцать лет, до воскрешения Волан-де-Морта. Рабастана, Рудольфуса и его жену Беллатрикс Лестрандж арестовали уже после падения Тома Реддла. Они пытали Френка и Алису Лонгботтомов Круциатусом, пока те не сошли с ума от боли. Почему-то Пожиратели считали, что это поможет вернуть к жизни их хозяина.

Регулус покачал головой, рассеяно провел пальцами по шевелюре:

– Что же, все мы совершаем ошибки.

– Кстати, ты

прав, Гарри. Он БЫЛ там. В начале мая в «Ежедневном пророке» была статья о массовом побеге из Азкабана. По-моему, Лестранджи значились среди сбежавших, - подтвердил Салазар.

И вот в августе волшебники снова вернулись в Прагу. Столица Чехии опять встретила путешественников дождем. Несмотря на это, город захватывал, он позволял чувствовать себя в восемнадцатом веке. Узкие улочки и красная черепица крыш погружали Поттера в расслабленное состояние.

Однажды на такой узкой улочке, бродя вечером в одиночестве, Гарри встретил настоящих вампиров. После небольшой драки, в которой выяснилось, что один волшебник сильнее четырех кровососов, они довольно мило побеседовали. Позже Поттер даже удостоился знакомства с главой рода, высшим вампиром. Эти существа обитали в Праге, Бухаресте и Варшаве уже несколько столетий. Вели себя тихо, стараясь не пересекаться ни с магглами, ни с волшебниками. В качестве еды они чаще всего использовали донорскую кровь или кровь животных. Когда Гарри объясняли это, он вспомнил Квирелла и его рассказы о вампирах в Албании, юноша спросил об этом у Карела, так звали главу Пражского рода. И тот, смущаясь, признался, что существуют изгнанники, которым не позволяется жить вместе с другими вампирами. А Поттер слушал его и не понимал, почему этот опытный, властный вампир рассказывает все это глупому мальчишке.

Сегодня Гарри уже в который раз бродил между Вацлавской площадью и Карловым мостом, иногда с насмешкой, иногда с интересом рассматривая сувениры, продававшиеся здесь. Мальчик жевал gyros, который продавался в Праге на каждом шагу. Пиво ему категорически не нравилось, поэтому пришлось запастись минеральной водой. Гарри забавлялся, рассматривая матрешек. Салазар говорил, что это - русский сувенир и обещал, что в конце сентября они отправятся знакомиться с Москвой.

Салазар... Гарри нахмурился. Поттер часто удивлялся, как можно в возрасте более тысячи лет быть таким легким в общении человеком. При разговоре с ним на собеседника не давила вековая мудрость. Он никогда не упоминал свой возраст, как аргумент в споре, стараясь справиться с оппонентом, приводя для доказательства необходимые факты. Готов был признать свою неправоту, когда аргументы другого человека были убедительны, хотя неправ был редко. С Салазаром всегда можно было просто поболтать, и в роли учителя он был неотразим: интересно давал материал, излишне не загружал, постоянно отвечал на вопросы, но, был строг, когда нужно. И, конечно, Слизерин всегда мог рассказать много интересных историй, как из своей жизни, так и из жизней нескольких поколений волшебников. В его глазах всегда светилось что-то непонятное, и Гарри иногда, забываясь, подолгу любовался ими. Когда Салазар ловил этот взгляд, он всегда только спокойно улыбался, и постепенно Поттер перестал краснеть и смущаться, когда его ловили на этом.

Гарри был еще молод, неопытен и не настолько внимателен, чтобы обнаружить, что Салазар смотрит в его глаза едва ли не с большим благоговением, чем сам юноша. Сначала основатель школы Хогвартс воспринимал мальчика как своего сына или младшего брата, но потом стал ловить себя на не нужных фантазиях. Слизерин и сам считал на редкость глупыми все свои мысли о Поттере. В конце концов, надо же было прожить тысячу с небольшим лет совершенно спокойно и более или менее беззаботно, чтобы потом влюбиться в пятнадцатилетнего мальчишку! На этих раздумьях темный маг обычно одергивал себя, говоря, что ни о какой любви тут и речи не идет, но... О, Мерлин! У него такие великолепные глаза. К тому же уроки фехтования и верховой езды дали свой результат. Юноша вытянулся в росте, подкачал мышцы, перестал сутулиться. Короче говоря, стал весьма аппетитным молодым человеком... но на этой мысли волшебник, как правило, опять себя осаживал. Ради, Морганы и Мордреда! В конце концов, они же родственники, хотя и такие дальние, что даже представить трудно.