Та еще семейка
Шрифт:
— Думаю, послали те, кто видели маму в «Лилии».
— Чего им было нужно? Твое мнение.
— Может, поговорить хотели, припугнуть. А то и пальнуть из ствола в суматохе… Там ведь везде пробки. Кольцо переполнено, шум, гул… Никто бы не заметил. Решили убрать все возможные зацепки. Или просто установить, где живет… Все-таки я за маму испугался. Поставил наши «Жигули» на время к товарищу в гараж. И маму попросил к вам в управление не ходить, как бы не засекли.
— Вряд ли ради Нины Филипповны они установили бы ежедневное дежурство, хотя… Ты поступил правильно. Пока лучше быть осторожнее. Не желаешь
— Да нет, спасибо. Я уж по специальности, как служил. Рассчитываю стать офицером спецназа. А по поводу «Лилии» у меня есть план. Хочу вот… попробовать.
— Ничего не делай, не поставив меня в известность, — строго сказал Маслаченко. — Мало ли что случится, один не выберешься. Звони, если что. Предположительно, и «Лилию», и «Аргентинские танцы», где тоже работала Зинаида Гавриловна Слепакова, крышуют очень опасные акулы теневого шоу-бизнеса. Плюс наркота. Дело нешуточное, учти, Дмитрий.
— Выпейте все-таки чашку чая, Андрей Андреевич. И надо вам перекусить, наверно, целый день на ногах, — стала уговаривать Ряузова.
Маслаченко вежливо отказался. Убрав в карман карточку с указанием местоположения «Золотой лилии», паролем «Люба» и фамилией директрисы, он надел пальто, попрощался и вышел во двор.
Часть третья
Галя Михайлова ехала из Барыбино вместе с рыженькой Шурой Козыревой. Так же, как Белкин, «ударник» Шура возила свои барабанные палочки и метелочки в кожаном продолговатом мешке. Галя держала на коленях ненужный ей здесь, но «обязательный» аккордеон. Девушки чувствовали притяжение взаимной симпатии, располагающей к откровенности.
— А что же Таня не села с нами на электричку? — интересовалась Галя, уставшая не столько от работы (в «Аргентинских танцах» музыкальная нагрузка была куда напряженнее), сколько после бессонной ночи.
— Танька, из-за того что негритянка, берет машину до дома, чтобы не привлекать внимания. На это у нее денег уходит — жуть.
— Может быть, нам ездить всем вместе и расход на троих?
— Она живет в Красногорске. Сразу, как выезжает на Окружную, шпарит в западном направлении. А мне надо в Марьино, совсем не по пути.
— Понятно. — Галя несколько помедлила, будто преодолевая простодушную робость. — Вот не думала, что придется играть в таком… заведении.
— Да, тошнит иной раз. — Рыженькая барабанщица с досадой поморщилась. — Надоели голые девки и клиентки — наглые бабищи с их пристрастиями. Меня сюда затащила Танька Бештлам. Мы вместе учились. Вообще-то я параллельно с «Лилией» в ресторане работаю по вечерам.
За окном вагона тянулись не сильно заснеженные, тускловатые утренние пейзажи. Кто-то входил и выходил на станциях. Ослабевшие без сна музыкантши, не оборачиваясь, зевали.
— Во, сколько строят. Скоро ни полей, ни лесов не останется, одни коттеджи. Целые города из фазенд. Некоторые прямо дворцы шарашат. Железно отдельные категории граждан научились бабки рубить, — проговорила Шура. — Голова болит. Мы с чернушкой виски нахлестались для вдохновения. Ты умница, мало пьешь. А тут — только спиртным да куревом себя и поддерживаем. Заметила, какие мы смолим сигареты? Их нам бесплатно администратор Любка подкидывает.
Галя встряхнулась, отогнала дремоту
— Заметила, — сказала она с наивной откровенностью. — Когда я у вас закурила, сразу храбрее стала. Как будто развеселилась с чего-то… И кажется: все трын-трава…
— Думаю, в Любкиных сигаретах легкий наркотик, — согласилась Шура. — Ты, наверно, в таких вещах не особо сечешь. А я уж лет шесть в этом бульоне варюсь. Сейчас «Лилия» и ресторан. Был и ночной клуб. Правда, захудалый, но система одна. Клубы, дискотеки, закрытые заведения вроде «Лилии» без наркоты не обходятся. Чтобы заставить персонал выкладываться, а клиентов быть щедрее, без спецсредств не обойтись. Как закон. Шампанское, виски — этого уже мало. Ты, например, знаешь, какого черта тебе навязали таскать сюда аккордеон? Он тут тебе не нужен, а таскаешь как миленькая. И Зина таскала… — Шура внезапно посмотрела на Галю испуганными глазами, резко повернула голову и осмотрелась кругом. — Поплачусь когда-нибудь из-за своего болтливого языка…
— Мне тоже посоветовали меньше спрашивать. Лучше буду жить, сказали. А то возникнут проблемы. Очень серьезно намекнули, — изображая невнятный страх, сообщила спутнице Галя.
— Давай кончим эту тему, — нервно произнесла Шура. — Я жалею, что послушалась сдуру Таньку Бештлам. Не уверена, возможно ли самовольно уйти из «Лилии», если станет невмоготу. Собьют где-нибудь машиной… А то под электричку попадешь случайно… Много способов есть убрать человека, знающего изнутри порядки в филиале клуба «Золотая лилия», — грустно рассуждала Шура Козырева, поглядывая на Галю; наверно, жалея о своей крамольной откровенности. Впрочем, она тут же сердито продолжала:
— Самое противное, когда вызывают к Илляшевской, и та говорит: «Прими душ, опрыскайся жасминовым спреем, накинь прозрачный халат. Одна дама хочет пообщаться с тобой тет-а-тет…»
— Да… — задумчиво произнесла Галя, анализируя, как лейтенант милиции, свое задание в этом опасном вертепе. — И ведь одни женщины… Прекрасный пол, так сказать… Даже охранники…
— Ну, это только Инга для антуража. А еще есть три амбала под метр девяносто. Главный у них — бывший мент, Юрка Екумович…
Галино сердце тревожно заколотилось. Только профессиональная выучка помогла взять себя в руки. Внешне она осталась невозмутимой. Зевала теперь делано, чтобы было время унять в душе панику. «Кажется, я горю, — думала лейтенант Михайлова. — Бывший муж скажет Илляшевской, и тогда мне крышка. Скорее всего, убьют. Говорили, по неподтвержденным данным, Илляшевская безжалостна. А Екумович и не вспомнит про наши сладкие объятия четыре года назад. За это время у него было, конечно, столько многоопытных партнерш, что он давно забыл жену, глупую подмосковную девчонку».
— Интересный мужик до дрожи, — рассказывала между тем Козырева, неприятно оживившись, — такой, как бы тебе описать… такой неотразимый самец, что ли… Ему Илляшевская по-дружески поставляет из нашей компании певичек, плясуний…
— Как ты думаешь, он мог видеть нас на эстраде? — спросила Галя, подавляя внезапный страх.
— Во время представления мужская охрана не появляется. А то клиентки взбеленятся, приезжать перестанут. Охранники находятся позади здания либо в своей комнате, в полуподвале. Вход на территорию у них тоже отдельный.