Та, которую я...
Шрифт:
Я невольно прибавил скорости и поспешил к изгибу ручья, из-за которого и доносилось манящее песнопение.
О! Увидел! Вот она!
Выбрал место для наилучшего наблюдения, аккуратно втиснулся в густые ветви какого-то широколистного куста и затих.
Черноволосая девица с выразительными пышными формами стояла по колени в воде и имела вид жизнерадостный.
Я испытывал аналогичные чувства, даже намного разнообразнее, но одна неувязочка всё же вызывала мое недовольство. Одежда на дамочке была в полном комплекте. Я обнадеживал себя мыслью
Но вдруг она уже завершила свои водные процедуры и я опоздал?! В такой поворот верить совсем не хотелось.
Принялся, затаив дыхание, пристально разглядывать особу, оценивая ее природные данные.
Не то чтобы молоденькая, но и не особо зрелая женщина, не утратившую красоту и влекущее обаяние. Она бултыхала ногами, приподняв высоко подол платья, и медленно прохаживалась вдоль берега.
«Ну, давай уже! Хоть подол повыше задери!» — прошептал я достаточно громко, раздираемый нетерпением и жаждой зрелища.
Женщина повела головой в мою сторону, словно услышала шепот. Я сжался и застыл, срастаясь с кустом.
Она улыбнулась и принялась стаскивать с себя одежду, да так заманчиво это проделывала, будто бы поняла, что за ней подсматривают.
Смущаться я не собирался ни при каких обстоятельствах: буду ли я пойман с поличным или останусь незамеченным.
У меня закалка. Уже нагляделся на голых девиц. Не то чтобы изрядно — до равнодушного привыкания, но и не мельком, а тщательно и досконально.
Всё же чувствовал, что попеременно бледнею и краснею, как девица. Правда, это нисколько не мешало мне с выпученными глазами, стараясь не моргать, следить за ее манипуляциями и упиваться процессом медленного обнажения.
Вот выскользнула ее восхитительная грудь — запрыгала и заколыхалась, изменяя форму, будто бы радуясь освобождению от тесных оков.
Осталось совсем немного…
Хвала Вселенной!
Незнакомка теперь была абсолютно голой.
Мое возбуждение достигло предела, и я бессознательно судорожно сжал ветку, которую придерживал рукой, — она предательски громко хрустнула. Я окаменел, открыв рот, боясь, что зубы от нервной дрожи моей разгоряченной плоти могут приняться клацать так, что их стук разлетится по всей округе.
Дамочка не проявила и тени беспокойства. Она громко рассмеялась, наконец-то прекратив петь и, безошибочно вычислив мое местонахождение, призывно помахала ладошкой и крикнула:
— Выходи давай! Можешь больше не прятаться.
Я уже и сам намеревался внезапно выскочить из своего укрытия — сколько же можно терпеть? Но я полагался на фактор неожиданности.
Обожаю такие моменты, когда у девицы, застигнутой врасплох, есть всего лишь доли секунды, чтобы лихорадочно сообразить, как ей предстать: скромницей или распутницей?
Потому что да! Я убежден, что любая девица не всегда в подобных случаях реагирует спонтанно, зачастую в ее мозгу включается холодный расчет. Она пытается с наскока проанализировать
То есть девица экстренно выбирает — либо романтика, либо нескрываемый меркантильный интерес к подвернувшемуся кавалеру.
В подобных хитросплетениях женских уловок я немного поднаторел после знакомства с Марфушей.
А вот поведение Аделаиды мне было совсем непонятно. Что она тогда испытывала, когда я применял хитрое заклинание раздевания? Проявлений застенчивости в повседневной жизни я у нее не замечал. Стало быть, она считала, что негоже ей светить княжеской наготой перед такими, как я…
Насколько я правильно сейчас распознал женские сигналы — черноволосая повела себя по варианту монетизации нашей возможной связи. Без обиняков и всяческой завуалированности.
Правда, и разглядеть меня, она еще не успела.
Монет у меня не было, и я, питая надежду, что ей просто приспичило потешить свое женское начало, выбрался из кустов. Во всяком случае смогу вблизи полюбоваться ее прелестями, которые она не спешила скрывать от моих глаз.
— Я нестеснительная, — задорно заявила она, буравя меня лукавым взглядом, как только я приблизился, и поинтересовалась со смешком: — Зачем же такую красоту скрывать? Приглянулась я тебе?
— Ничего себе так… — отозвался я, жадно разглядывая ее тело. — Фактурная девица. Женщина то бишь…
— До жути хороша я! Правда, ведь? — похохатывала она, наблюдая за смятением, нахлынувшим на меня.
— Не могу не согласиться, мадам, — буркнул я, не отрывая глаз от ее «достопримечательностей».
— Я мадемуазель! — игривым тоном произнесла она.
— Ну, это легко исправить, — неожиданно для себя, я стал превращаться в прожженного ловеласа. — Могу помочь! Я не против прямо здесь и сейчас устроить вам бурную «брачную ночь», а потом выдам расписку, что нас обвенчала Вселенная.
Тут черноволосая внезапно переменилась в лице. Что-то неуловимое, но явно присущее лишь аристократам, проявилось в ее поведении, в позе, во взгляде, манерности. Я на подобное уже насмотрелся, как-никак бок о бок с семейством Даарр провел столько времени, да и с другими представителями местной знати знаком не понаслышке.
Аристократа — даже если он с голой жопой — всё одно несложно признать. Даром, что ли, его изощренно воспитывали и дрессировали с младых ногтей?
— Да как ты смеешь?! — надменно бросила женщина. — Я тебе не какая-то обычная дурочка с челкой. Я… — и тут же мигом с нее слетела холодная спесь, она осеклась и вновь стала озорной бабенкой, смешливо потупив глаза, непредсказуемо завершила свою тираду: — Я писаная красавица! Да я само совершенство! Со мной надо быть тактичнее и учтивее!