Та самая
Шрифт:
— Нууу, не совсем, — уклончиво протянула Софи. Я решительно хлопнула ладонью по столу.
— Так! Быстро рассказывайте, что между вами произошло? Почему вы расстались? Я имею право это знать!
Соня многозначительно переглянулась с отцом, словно решая, кто из них начнёт говорить первым.
— Мне нужно сделать пару звонков по работе, а вы тут пока поболтаете, — произнёс папа и быстренько ретировался с кухни. Ага, значит, молчаливые гляделки выиграла мамочка. Что ж, послушаем её версию случившегося! Я сложила руки на столе,
— Может всё-таки не стоит ворошить прошлое? — с сомнением протянула она.
— Стоит, — уверенно кивнула я.
— Предупреждаю: это вовсе не милая «love-story», а глупая и некрасивая ситуация, за которую мне очень стыдно.
— Я понимаю. И готова слушать.
Софи задумчиво прикусила губу и побарабанила пальцами по столу, не решаясь смотреть мне в глаза. А я разглядывала её симпатичное лицо и находила в нём всё больше знакомых черт, которые вижу каждый день в отражении зеркала. Если бы я не перекрасилась в блондинку, то наше родство было еще более заметным.
— С Гришей мы действительно познакомились в школе. Десятый класс, нам тогда исполнилось по шестнадцать лет, — наконец-таки заговорила Софи, — Но мы просто дружили, потому что я сразу влюбилась в красавчика-одиннадцатиклассника Вадима Гиммлера. Вот только внимания девушек у него итак было сполна, поэтому я даже не знала, как к нему подступиться. Наблюдала издалека, мечтала по ночам. А на новогодней дискотеке случилось чудо: он пригласил меня на танец! Представляешь? Один из самых популярных парней школы выбрал обычную десятиклассницу Соньку, чтобы танцевать с ней медляк!
— Понимаю, — уголками губ улыбнулась я, вспомнив Игоря, — И что, вы с этим Вадимом стали встречаться?
Софи кивнула.
— Но эти отношения недолго продлились: Вадим закончил учебу и уехал жить в Германию к родственникам. Я, естественно, осталась здесь.
— Он звал тебя с собой?
— Звал, но мы оба понимали, что это неосуществимо. Я несовершеннолетняя, школу не закончила… Родители не пустили бы меня в другую страну. Да Вадим и сам был в Германии на птичьих правах, — женщина в очередной раз тяжело вздохнула, — Я так по нему скучала! Столько слёз пролила! Поначалу мы обменивались письмами, но переписка быстро сошла на «нет». Любовь на расстоянии сложная штука.
— Я бы вообще так не смогла! Это Вадим был инициатором расставания?
— Да.
— И что же было дальше?
— За мной начал ухаживать твой отец. Я не отказывалась от его знаков внимания, но в отношения вступать не хотела — всё еще страдала по Вадиму.
Соня резко замолчала и окинула взглядом кухню.
— Есть что-нибудь выпить? Тяжело даются подобные откровения на трезвую голову, — нервно усмехнулась она.
— Сейчас что-нибудь принесу, — понимающе кивнула я и пошла в гостиную, где находился папин мини-бар. Сам отец стоял на балконе с сигаретой в руках и разговаривал по телефону.
— Так-то лучше, — довольно произнесла Софи, пригубив вино из бокала, — Ты уже взрослая девочка, поэтому я могу говорить прямо: на выпускном вечере мы с Гришей переспали. Не потому что вдруг вспыхнули чувства, а потому что выпили лишнего. Точнее, я напилась. Вот и потянуло на приключения.
— А потом ты узнала, что беременна? — догадалась я.
— В точку! Рассказала об этом Грише: он обрадовался, а я сидела и рыдала. Я была морально не готова к ребёнку, тем более не от любимого человека!
— Тогда почему ты не сделала аборт?
— Раньше это было не так-то просто. Я месяц назад окончила школу — у меня не было ни копейки собственных денег. Родители сказали рожать, — Софи развела руками, — Гриша тоже был против аборта и позвал меня замуж.
— Ты совсем не любила папу?
— Я любила его как друга и искренне уважала, но в моём сердце был только Вадим. У меня началась депрессия, и с каждым днём становилось только хуже. Беременность протекала тяжело, видимо из-за моего морального состояния — начался жуткий токсикоз, — Соня нахмурилась. Ей явно было неприятно об этом вспоминать и уж тем более рассказывать мне.
— Несколько раз меня клали в больницу под капельницу — была угроза выкидыша. Если честно, в тот период я даже думала о самоубийстве. Мне казалось, что моя жизнь ужасна: нелюбимый муж, нежеланный ребёнок, а про мечту уехать в Москву и поступить в «МГУ» можно было забыть… Никакого счастливого будущего впереди! Честное слово, я очень надеялась, что когда ты родишься — у меня проснётся материнский инстинкт…
Софи налила себе еще вина и, подхватив бокал, стала мерять шагами кухню. Я молча наблюдала за ней и ждала продолжения истории.
— Прости, что я говорю такие мерзкие слова, но тогда мне так и не удалось тебя полюбить, — Софи отвернулась к окну, её голос слегка дрожал, — К тому же в этот период умерли мои родители — попали в аварию. У меня снова началась депрессия. Хотелось просто целый день лежать в кровати и смотреть в потолок. Гриша пытался вытащить меня из этого состояния, но он итак разрывался: содержание семьи, забота о тебе, домашние дела и прочее — всё легло на его плечи. Не представляю, как он с этим справился, ему ведь было всего лишь девятнадцать!
— Насколько помню, то папины родители тоже умерли, когда я была совсем крошкой, — пробормотала я, чувствуя подступающие к глазам слёзы. Бедный папочка! Сколько же ему пришлось перенести!
— Наша родня стала умирать друг за дружкой в течение одного года. Словно какой-то злой рок, — глухо ответила Софи, — Но я даже похороны смутно помню, настолько сама была в состоянии овоща. Всё перевернулось в следующее лето — тебе тогда только-только два годика исполнилось.
— Что произошло?