Та сторона, где ветер
Шрифт:
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Как?!
ГЕНКА (торопливо): Он не виноват, он не нарочно. То есть нарочно, но так надо. Он сделал правильно, вы его не ругайте.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Да кто же его ругает? Главное, что все живы-здоровы. Но что случилось?
Генка и Владик выбрались к отмели. Владик опирался на палку и Генкино плечо.
ГЕНКА: Ну, вот... Ему и показалось, что прямо на балки прёт. Тогда он решил: пускай лучше "Африка гибнет, чем пароход.
ВЛАДИК: Но почему ему так показалось?
ГЕНКА:
ВЛАДИК: Давай, лодку сплавим, чтобы он завтра не видел. Всё равно одни головёшки.
Генка кивнул. Он оставил Владика у самой воды, вброд добрался до балки, где чернели остатки лодки. Отвязал цепь и пустил по течения обгорелый остов.
Владик видел, как он задержался, наклонился вдруг к одной из балок, поднял что-то непонятное из воды. Словно метровую букву "с".
ВЛАДИК: Что там?
ГЕНКА (выходя): Сейчас... Смотри.
Это был разорванный скользящим ударом и застрявший у балки спасательный круг. На нем чернели буквы: ОРЕХОВ.
ВЛАДИК: Вот это да... Значит, было?
ГЕНКА: Может быть... Или случйность?
ВЛАДИК: Если это "Орехов", почему он не остановился? Ведь они видели, что лодка горит.
ГЕНКА: Наверно решили, что костёр на берегу. В тумане не поняли.
Подошёл Иван Сергеевич.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Вы что бродите, полуночники?
ВЛАДИК: Папа, смотри... На балках был, у лодки.
Иван Сергеевич взял круг, тихо присвиснул.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: История... Вот вам и маленький Илька... Что ж, это ему подарок.
ГЕНКА: Он спит?
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Спит... И вы идите спать. Завтра путешественники с погибшего фрегата продолжат плаванье на рейсовом пакетботе. Всё как у Жуль Верна... Вернее не завтра, а сегодня.
ВЛАДИК: Папа, мы чуть посидим.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: А как нога?
ВЛАДИК: Да нормально нога...
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ (усмехнувшись): Всё нормально... Ну, сидите. Недолго, только.
Он ушёл.
Генка и Владик сели у воды на корягу.
ВЛАДИК: Жаль, что парус сгорел. Где новую парусину возьмём?
ГЕНКА: Новую? Зачем?
ВЛАДИК: А что? Разве новую лодку не будем строить?
ГЕНКА (горестно): Кто? Кто будет строить? Шурик с Антоном уехали. Вы тоже уедете...
ВЛАДИК: Но все же вернутся. Всё ещё впереди.
ГЕНКА: Впереди август. А потом осень. До осени никого не будет. Разве что археологи эти: Юрик да Валерка... Да я - моряк со сгоревшего корабля... Жалко "Африку".
ВЛАДИК: Ильке жальче всех. Он на неё прямо молился.
ГЕНКА: Ильке вы завтра скажете, что в
ВЛАДИК: Гена... Я не поеду в Одессу, Гена.
ГЕНКА (медленно повернувшись и не веря): Что?
ВЛАДИК: Не поеду.
ГЕНКА (напряжённо и быстро): Почему?
ВЛАДИК: Не хочу.
ГЕНКА: А Илька?
ВЛАДИК: А что Илька? Он с папой поедет. Пусть привыкают вместе.
ГЕНКА: Как привыкают? А ты... А отец тебе разрешит?
ВЛАДИК: Конечно. Мы уже решили сегодня. Пока он меня тащил.
ГЕНКА (жалобно): Владька... Ну я тогда не понимаю... Почему? Ты что мне мозги выкручиваешь? Ты же хотел к морю!
ВЛАДИК: Хотел сначала. Но не сейчас...
ГЕНКА (быстро): А что сейчас?
ВЛАДИК: Знаешь, как плохо лежать после операции? Лежишь с повязкой и ещё ничего не знаешь... Я тогда всё про одно вспоминал. Про крыши и про змеев. Как мы с тобой тогда... Ты и я... А тут всё кувырком пошло из-за этой Одессы. Ну, не совсем кувырком. Сначало казалось, что всё хорошо, а потом... Опять получится: ты здесь, а я там. (Он с боку поглядел на Генку, вздохнул и закончил, словно ставя точку): Я так не хочу.
Генка закрыл глаза и увидел то, что хотел увидеть то, что хотел увидеть неудержимый ход облаков и кипение ветра в тополях. И пёстрые "конверты" под облаками.
Он встал, благодарно сжал Владькино плечо и сделал шаг к воде. Всё-таки не надо Владьке знать, что у него, Генки, бывают иногда мокрые глаза.
Он потрогал ладонью воду, плеснул себе в лицо. Обернулся.
ГЕНКА: Тёплая... Слушай, а где ты жить будешь? Пока они ездят? У тётки? Давай лучше у нас.
ВЛАДИК: Да нет. Я, наверно, у тёти Тамары буду.
ГЕНКА (удивлённо): У кого?
ВЛАДИК: Ну... у Илькиной мамы...
ГЕНКА (вдруг сообразив): Послушай... Ох я дурак... А они поженятся, да? Иван Сергеевич и... тётя Тамара?
ВЛАДИК: Ну... я не знаю. То есть наверно. Да.
ГЕНКА (снова сев рядом): Ну и правильно. Она хорошая, только строгая.
ВЛАДИК (с удивлением): Кто строгая? Тётя Тамара? Да ни капельки. Илька уже совсем от рук отбился, скачет, скачет.
ГЕНКА: Слушай, Владь! А он ведь, значит, будет твой брат?
ВЛАДИК: Да. Будет брат... Я тебе ещё тогда хотел сказать. Помнишь, когда цирк... А ты убежал.
ГЕНКА: А ты будешь старший брат... Ну, ты теперь держи его в руках, гаечки подвинчивай. Ему это требуется.
ВЛАДИК: Ага... А ему и два брата не помешали бы. Гаек-то много.
И они оба засмеялись. И в глазах у них блестели весёлые точки, потому что было совсем светло и всходило над рекой солнце.
... Это уже совсем другой день. И совсем другое судно - более лёгкое, прочное и стремительное, чем старая лодка. Но название тоже: "Африка".