Табу на вожделение. Мечта профессора
Шрифт:
Удивленный его реакцией, Каримов недоуменно вскинул брови.
— Ты в порядке, старик?
— О ком речь, Марат?
Покачав головой, мужчина холодно заявил:
— Юля Попова.
Услышав ее имя, Макаров явно расслабился.
— Староста, что ли? — уточнил куда более спокойно.
— Да, — подтвердил он, сверкнув раздраженным взглядом. — Витя, эту девчонку нужно хорошенько приструнить! Я хочу, чтобы на правах куратора группы ты загрузил ее по полной программе. И как студентку, и как старосту. Особенно как старосту! В пределах разумного, само собой. Без перегибов. Но у нее не должно оставаться свободного
Глава 5
Юля покинула аудиторию в числе первых, как только услышала громкую трель звонка, ознаменовавшую окончание единственной на сегодня пары.
Ни с кем не прощаясь, она пулей выскочила в коридор, остро нуждаясь в глотке свежего воздуха — в замкнутом пространстве было слишком душно. Известие о том, что Марат и Серп — один и тот же человек, далось ей очень непросто. Девушка до сих пор пребывала в легком шоке от своего открытия. Казалось, всем ее грандиозным планам относительно перевода с коммерции на бюджет по окончании первого курса пришел конец. Ведь благополучие задуманного зависело и от Каримова тоже. А если все действительно обстояло именно так, то у нее могли возникнуть серьезные проблемы с воплощением своего плана в жизнь. Едва ли ей удалось бы найти общий язык с заведующим кафедрой после их стычек за пределами универа. После всех ее отказов ему и попутных оскорблений. Тем не менее мужчина так легко согласился с ее кандидатурой в качестве старосты, что в душе невольно поселилась тревога. И неспроста. Он так зловеще улыбался в тот момент, будто на каторгу ее отправлял. В самую настоящую пыточную камеру.
И радовался этому, совершенно не скрывая своего «энтузиазма».
Юля же не знала, как реагировать на столь подозрительные уступки с его стороны. Как правильно расположить его к себе и что дальше делать.
«Ладно… чего уж теперь? Поздно трястись! Война план покажет!»
Тяжко выдохнув, она направилась к стойке с расписанием и принялась фотографировать график занятий конкретно для их группы на всю ближайшую неделю. А после спешно покинула здание института.
Однако дальше пяти метров от университетского крыльца отойти не успела.
За спиной раздался протяжный звук автомобильного клаксона, а следом:
— Юлек! — зычным мужским басом. — Юлечек мой!
«Не может быть!»
Сердце учащенно забилось в груди. Эндорфин заструился по венам.
А в зобу, что называется, дыхание сперло. От радости. От детского восторга. Ведь так к ней обращался только один человек. Ее единственный и горячо любимый младший братец. Впрочем, и голос его Попова сразу же узнала.
Не веря собственным ушам, девушка развернулась на сто восемьдесят градусов и тут же уперлась взглядом в старую подержанную «приору», припаркованную прямо напротив главного входа в ВУЗ. Из нее-то и выскочил Костя, быстрым шагом направляясь в ее сторону. Сбросив с себя оцепенение,
— Боже! — вопила она, почти задыхаясь. — Боже мой! Костя-я-я-я-я!
Когда между ними оставалось не более полуметра, Попова оттолкнулась от асфальтированной дорожки носками туфель и бросилась прямо на шею родному человеку, которого любила всем сердцем. Мелкому еще не было восемнадцати (до совершеннолетия ему оставалось чуть больше полугода), но внешне этому засранцу никто не давал меньше двадцати двух — вымахал тем еще здоровенным крепышом. Этаким высоким широкоплечим красавцем.
«Наша гордость! И повезет же кому-то!»
Заливисто захохотав, Костя крепко прижал ее к себе и закружил, приподняв над землей. А после, аккуратно поставив на ноги, обнял еще крепче и принялся расцеловывать ее порозовевшее лицо. Юля не отставала.
Так же порывисто целовала в ответ его колючие щетинистые щеки, только сейчас осознав в полной мере, как сильно успела соскучиться по своей семье.
— Господи, родной мой! Как же я рада тебя видеть!
— Ого! Это лучшее, что я слышал от тебя за всю свою жизнь!
— Ой, не исполняй! — обронила она на эмоциях. — Как ты здесь оказался?
— Решил сделать тебе сюрприз! А что, нельзя?
— Конечно, можно! Просто… разве тебе не нужно быть на своей линейке?
— Можешь хоть сейчас выключить отличницу? Я все успел! У нас уже все давно закончилось. К тому же от нашей деревни до города всего каких-то семьдесят километров. Думаешь, они остановят меня, если я захочу тебя увидеть? Или думаешь, я не поздравлю тебя с первым официальным днем в статусе студентки?
— Спасибо! Так мило!
— Ох, Юлек! Это… тебе спасибо!
— Мне-то за что? — недоуменно.
— За то, что даешь нам возможность гордиться тобой!
Девушка смутилась, чувствуя затаенную теплоту в душе.
— Не говори ерунды!
— Нет, я серьезно! — пылко возразил Костя. — Гордимся! И не только мы. Всей деревней гордимся. Ты умудрилась поступить в самый престижный и дорогой ВУЗ города без всякого блата. Сама. Своими знаниями. На бюджет!
Юля вздрогнула от его слов. Ее будто в чан с ледяной водой окунули.
Даже мурашки по коже побежали, и мышцы мгновенно одеревенели.
— Как? — проблеяла она надломившимся голосом. — Как — вся деревня? Откуда?
— Я тебя умоляю! — закатил глаза брат. — Я в первый же день всем своим знакомым рассказал. А дальше — сарафанное радио. Сама знаешь.
Попова напряженно отступила на шаг, будучи не в силах справиться со своим волнением. Отказываясь верить, замотала головой вправо-влево.
Заметив ее странное состояние, Костя нахмурился.
— А что тут такого-то?
«Ничего! Ничего, если бы это было… правдой!»
— Не обращай внимания! — улыбнулась через силу. — Все нормально!
«Мне конец! Если правда всплывет наружу, мне конец! Я завралась!»
Нервно хихикнув, она поспешила сменить тему.
Кивнув на машину, на которой явно прибыл ее брат, Юля уточнила:
— А это что еще за ржавое корыто?
— Эй! — тут же возмутился Костя. — Можно поуважительнее о Толькиной ласточке? Благодаря этой детке мы регулярно наведываемся в город.