Таежный бурелом
Шрифт:
Ким, что-то припоминая, замолчал. Его худенькое тело раскачивалось взад и вперед.
Молчали и молодые красногвардейцы, не торопили.
Ким набил маленькую, из красной меди трубочку и, закурив, продолжал:
— Жили хорошо. Пришли японские солдаты, сожгли деревню, нас, молодых, погнали куда-то. Солнце восемнадцать ночей ложилось спать, а мы все шли и шли. Мой брат упал. Я хотел помочь ему встать. Японский офицер ударил меня, а брата пристрелил…
— Мой папа в Маньчжурии тоже японец стрелял, — мрачно кинул Бубенчик.
Ким вытряхнул пепел из трубки.
— Сколько
— Сколько же тебе тогда лет было?
15
Карафуто — японское название Сахалина.
— Кто знает, видел ли я тогда десять весен? Наверное, видел… День и ночь кипели котлы с соленым раствором, день и ночь мы стояли у драконовой пасти, пышущей жаром. Где работали, там и спали. Умрет товарищ, его сунут в топку, другого корейца поставят. Пять лет я не слышал ни ветра, ни дождя; стал забывать, как цветет рис, как созревает гаолян…
Ким провел рукой по черным волосам.
— Не знаю, терпелив ли Будда, но мы не вытерпели. Ночью взорвался котел. Соль ринулась по коридору. Я схватил кочергу и бросился к лестнице, за мной — остальные. На лестнице появился хозяин с револьвером в руке. «Назад, к топкам! — кричал он. — Всех перестреляю, собачье племя». Стал стрелять, а мы шли на него: лучше смерть от пули, чем живым свариться в растворе… Я хотел увидеть солнце, зеленую траву, голубое небо, мне захотелось жить. Зацепил хозяина кочергой, сбросил вниз…
Ким поднял голову. Глаза его светились сухим блеском. Он всем туловищем склонился к коленям.
— Я убил человека! — прошептал он.
Вася Курьян положил ему на плечо руку.
— Нет, Ким, ты убил зверя. Правильно сделал.
— По нашему корейскому обычаю убийцу бросают в котел с кипящей смолой, но сказать вам неправду я не мог.
— Ким, ты убил врага! — вмешался присутствующий на собрании командир батальона Тихон Ожогин. — Если враг станет на нашу землю, мы уничтожим его. Продолжай, Ким!
— В Киото меня схватили, отдали на пароход. Там я снова работал у котлов, дающих жизнь пароходу…
Встал Вася Курьян.
— Ким — кочегар, рабочий. Предлагаю принять его в члены нашего союза. Надежный будет товарищ! Проголосуем?
Гвардейцы дружно подняли руки.
…Пришли молодые чехословацкие солдаты. Вместе с ними был и председатель совета Суханов. Гостей окружили. Веселый говорок заполнил подвальное помещение.
Бубенчик увлекался поварским искусством. Он заставил ребят сходить на охоту. На столах лежали гуси и рябчики,
Гости расселись.
Бубенчик сновал из кухни в столовую, строго покрикивал на помощников.
— Кушайте, кушайте! — угощал он. — Наш император, говорят, за один обед съедает сорок блюд. А мы что, хуже?
Ленька Клест, уплетая за обе щеки зайчатину, балагурил с соседом. Здоровенный чех послушал его и, видимо, не поняв, подхватил и посадил на свое широкое плечо. Ленька под общий смех болтал ногами и продолжал говорить:
— Ты, го-ло-ва, дай буржую по шапке, а мы поможем. Понимаешь, по ша-п-ке?
Чех о чем-то быстро заговорил.
Янди склонился к Суханову.
— Корейша — солдат замкнутый, редко от него два-три слова услышишь, а сейчас вот разговорился. Он говорит, что мы поможем русским, а потом русские помогут чехам.
— Правильно! — согласился Тихон. — Гоните в три шеи и буржуев и юнкеров.
Ким убрал со стола. Бубенчик внес большую корзину. В ней лежали румянобокие яблоки, золотистые апельсины, лиловые грозди винограда, похожие на кедровые шишки ананасы.
Такого сюрприза чехи не ждали Все потянулись к корзине.
— Вот за это спасибо, — сказал Корейша, плохо выговаривая русские слова, — фруктов не видели, как выехали с родной земли.
Когда гости разошлись, Суханов собрал вокруг себя красногвардейцев.
— Мне вчера доложили, что китайские грузчики ночью вынесли несколько ящиков фруктов, присланных из Австралии для офицерского состава крейсера «Бруклин». Мне пришлось иметь неприятное объяснение. Я прошу обсудить этот вопрос…
Суханов круто повернулся и ушел.
Бубенчик тут же признался, что ради дорогих гостей он сходил в китайский городок Миллионку, где ютились его товарищи грузчики, и те помогли ему. Некоторые хвалили Бубенчика, особенно напористо выступал Ленька Клест:
— Не для себя старался Бубенчик, для общего дела. Что же, янки будут жрать в три горла, а нам гостей накормить нечем?
— По-твоему, воровать надо? — хмуро спросил Тихон. — Так красногвардейцы не поступают.
Бубенчик побледнел, губы его задрожали.
— Это не кража, товарищ командир, это военная добыча! — по-корейски крикнул Ким.
Однако Вася Курьян огорошил всех вопросами:
— Россия с Америкой воюет?
— Нет! — хором отозвались ребята.
— Какая же тогда военная добыча?
Настала тишина.
— Н-да! Загвоздка! — сказал задумчиво Ленька Клест. — И не кража и не военная добыча. Влип Бубенчик! Как же так?
— А очень просто, товарищ Клест, — резко сказал Тихон. — В таком деле надо не втихомолку действовать, а с общего согласия или с разрешения командира. Ты, Цин Бен-ли, скажи, как сам расцениваешь свой поступок? Понимаешь ли, что сделал?
Бубенчик долго стоял молча, исподлобья осматривая своих товарищей.
— Горькие слова — лекарство, — наконец признался он, — сладкие — отрава. Когда говорят о моих достоинствах — меня обкрадывают, когда говорят о моих недостатках — меня учат. Я все понял.