Таежный бурелом
Шрифт:
В кабинет вошел встревоженный Шадрин. Протянул Кострову радиограмму Троцкого, в которой начальнику гарнизона Владивостока предписывалось разоружать чехословацких солдат перед отправкой на Родину.
Костров медленно читал телеграмму:
— «…Под страхом ответственности разоружить чехословаков; найденный вооруженным чехословак должен быть расстрелян на месте, каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооруженный солдат, должен быть высажен…»
Долго молчали члены Дальбюро.
Костров, сидя с закрытыми глазами, вспоминал рассказ
Резко отшвырнув кресло, поднялся Костров.
— Провокация! Тебе, Родион, это ясно?
— Я член Коммунистической партии, — после паузы сдержанно ответил Шадрин.
Суханов стиснул его руку.
— К чертям собачьим! Будем выполнять только приказы Ленина, только указания Центрального Комитета.
Костров подвел итоги:
— Рад, товарищи, что не ошибся в вас. Телеграмму Троцкого не выполнять, чехов грузить с оружием.
Весть о предстоящей отправке молниеносно разнеслась по эшелонам корпуса. Стихийно возникали митинги. В Совете непрерывно раздавались звонки, чешские солдаты просили приехать Кострова и Суханова, прочесть телеграмму Ленина, сообщали, что избрали делегатов для обсуждения вопросов, связанных с эвакуацией.
Через несколько дней делегаты собрались в Совете.
— Наздар!.. Наздар!.. — стоя приветствовали они вошедшего в зал заседаний председателя Совета Суханова.
Суханов предоставил слово Янди.
Янди прошел к трибуне, обежал делегатов быстрым взглядом.
— Генералы и офицеры пытаются уверить нас, будто Советское правительство собирается на своих транспортах вернуть чехов обратно в австрийскую армию…
Янди прервал чей-то звучный голос:
— Это факт! Вас обманывают, а вы верите. Вот слушайте, что пишет Массарик…
Рядом с Янди стал румяный горбоносый поручик. Взмахнув какой-то бумагой, крикнул:
— Массарик советует не поддаваться на большевистскую провокацию.
Раздались протестующие голоса:
— Мы не верим Массарику!..
— Неедлы, не мешайте, уходите!..
Янди потеснил поручика, повысил голос:
— Самое трудное в нашем положении — обнаружить врага. И я когда-то верил Массарику. Но большевики помогли мне узнать правду…
— Хватит болтовни!.. — крикнул Неедлы.
Голос поручика потонул в негодующих криках:
— Не мешайте! Уходите…
— Мы верим Янди и коммунистам!
Свои возгласы солдаты подкрепляли стуком винтовочных прикладов.
— Вас не примет Чехословакия! — крикнул Неедлы и отошел к двери. — Вы изменили родине и присяге.
— Видали, каков гусак? — усмехаясь, отметил Янди. — Вы хотите фактов? Я к ним перехожу — делегатам не мешает знать их. Массарик в ноябре семнадцатого года заявил, что раз Романовым не удалось сохранить трон, то возможна династия английская и даже датская. Факт!
Резким движением Янди рассекал рукой воздух.
— По приказу Массарика
— Ложь! — вскричал Неедлы, но его уже не слушали.
Суханов, огласив телеграмму Ленина, рассказал о том, что транспорт готов, что продовольствие выделено в полном объеме, оплачено и погружено на пароходы.
— Счастливой дороги, друзья!
Янди побледнел.
— Товарищ Суханов, это невозможно!
Долго длилось тревожное молчание.
— Нас ожидает расстрел, — нарушил тишину молодой коммунист Ян Корейша. — Коммунистов Гайда объявил вне закона.
Суханов, опустив голову, сосредоточенно курил. Пальцы жгла дотлевающая цигарка. Ян Корейша прав — возразить нечего.
— Поговорим откровенно, — отрываясь от раздумья, сказал Суханов. — Сорок тысяч штыков в руках Найта погубят все, чего мы с вами достигли в Приморье. Интересы революции требуют от вас самоотверженности! Всем нам надо в эти дни иметь ясную голову. Решайте сами. Если вы согласитесь вернуться в корпус, мы потребуем от Гайды вашей неприкосновенности.
Суханов опустился на стул, оперся на локоть и оглядел притихший зал. Люстра скупо освещала взволнованные лица солдат. Табачный дым клубами вился к потолку.
На трибуну прошел Ян Корейша, рванул ворот гимнастерки, словно ему не хватало воздуха.
— Разве мы боимся? Мы выполним все, что требуют интересы Советской России. Я… я… первый шагну на палубу парохода… Нас не посмеют тронуть, если мы всем полком погрузимся на корабль.
Отирая платком вспотевший лоб, Ян Корейша под рукоплескания спустился в зал.
Солдаты поднялись со своих мест.
— Ать жие Руда Армада! [19] — вскидывая винтовки над головами, дружно восклицали делегаты. — Ать жие Ленин!.. Ать жие Совет — Россия!..
19
Пусть живет Красная Армия! (чешск.).
ГЛАВА 25
Наташа возвращалась с работы. Она была весела. Скупой на слово старший мастер Чубатый сегодня похвалил ее. «Ладный из тебя, — сказал он, — токарь отковался». Ей и самой приглянулось в токарном цехе. Возьмешь в руки кусок железа, включишь рубильник, и запоет резец, завьется спиралью стружка, а через час поблескивает отшлифованная деталь.
На Крестовой сопке Наташа присела на камень. Перед ней раскинулся Уссурийский залив. Виднелись зеленеющие берега Русского острова. Синели отроги Сихотэ-Алиня. Высились каменистые кручи Тигровой и Орлиной сопок. Стекла маяков, отражающие рубиновые сполохи отгорающей зари, светились пламенем.