Таежный спрут
Шрифт:
– Холод адский… – пробормотала я. – Бежим скорее. Больно надо – сопли-то морозить…
– Ты перепутала, – ухмыльнулся сквозь зубы Овсянников. – В аду не холодно. Наоборот. А ну, пошел, Сусанин, – подтолкнул он Вшивака к мостику, и вдруг обернулся ко мне:
– Любаш… Все забываю спросить – ты кем была до учинения этой гадости?
– Писательницей, – призналась я, – книжки для взрослых детей писала.
– Ишь ты, – удивился он. – У тебя, видать, не все дома были. То-то я смотрю, видок у тебя богемный. Про что книжки-то?
– Про все, – сказала я. – Смотри, не отвлекайся.
Потом
– Я не отвлекаюсь, – сказал он. – А я вот был обласкан судьбой, Любаш. У меня работа знаешь как называлась? Старший оператор отдела обработки и анализа визуальной информации при штабе СИБВО. Жена, две дочки, «трешка» в центре на Советской. Зарплата одиннадцать «штук»! А где оно теперь? Всю семью одной очередью прошило, когда я их на лодке в Богучарово через Иргуш переправлял. А ведь не перестраховщик я, они, правда, из-за меня опасности подвергались…
Тут Вшивак и почуял свой звездный час. Видать, топорик в руке у Витали дрогнул, отстал от бочины… Мы уже почти перебрались на ту сторону. Я не успела и понять, как все произошло. Он толкнул Виталика – тот от неожиданности взмахнул рукой, сдал вправо, перемычка ограждения затрещала… – развернулся, оскалился и метнулся на меня, растопырив грязные пальцы… Овсянников, не удержав равновесия, жалобно посмотрел на меня и рухнул вниз, а я, оторопев от такого поворота событий, отпрыгнула и застыла, вытаращив глаза. Шакалья пасть, не успев сомкнуться на моем горле, внезапно ушла – Вшивак зацепился башмаком за сучок в дощатом настиле и упал носом. Взлетел на корточки, но, встретив лбом ствол, зашипел разочарованно.
– Встать, – сказала я. – Вперед, и лицом к стене!
Не отводя глаз от автомата, Вшивак поднялся, на полусогнутых, по-обезьяньи вытянув руки до пола, поплелся с мостика.
– Руки на стену, – зеленея от злости, приказала я. – Задницу назад, ноги на две ширины плеч.
Он покряхтел, но подчинился. Отставил задницу и напрягся в ожидании. Я взяла автомат за ствол, размахнулась и со всей мочи звезданула его рукояткой по башке.
– Не бей! – заорал он.
Я звезданула еще раз. С невиданным наслаждением. Кто бы мог подумать! Немытый, редкорастущий бобрик окрасился красным. Еще раз!
– Не бей, сука… – забубнил Вшивак.
– Форточку закрой, – посоветовала я. – Вот так и пребывай в молчании. И не дай тебе бог зашевелиться.
Не отводя от него ствола, пошла задним ходом к мостику. Ступила на настил, сделала еще три шага и перегнулась вниз.
Виталик отмучился… Нижняя половина туловища полоскалась в ядовитой жиже, верхняя, неловко изогнувшись, лежала на сухом. Близорукие глаза напряженно смотрели вверх, как бы вопрошая. Из пробитого о бетонный цоколь черепа выползала бледно-розовая кашица…
Тоска накатила – хоть спускайся и рядом ложись. Давясь слезами, я подняла оброненный Виталиком топорик и вернулась. Вшивак уже шевелился. Пытался свести ноги и чуть повернуть голову.
– Ноги на две
Должно быть, ему что-то не понравилось в моем голосе. А кому бы это понравилось? Он медленно развел ноги. Я размахнулась и хрястнула его обушком в кровавую рану на затылке. Повторение – мать учения…
– Не бей, прошу… – взмолился Вшивак.
Я продолжала бить. Заставь дуру богу молиться… Шесть, семь, восемь… Он стал как-то странно сползать, корябая когтями стену.
– Упадешь, пуля в череп – твоя, – спокойно возвестила я.
Он замер, остановив движение. Как бы уснул. Я ударила по пальцам – для пробуждения. Вшивак взвизгнул… И последний удар, что было сил – носком кроссовки промеж раздвинутых ног. В мужское невежество!..
Вшивак согнулся, исходя визгом. Я приставила «Кипарис» к морщинистой шее.
– А теперь продолжим, дружок, – поразительно, но голос мой звучал ясно и сурово. – Я за тобою следую тенью, не забывай. У тебя очень мало времени. По истечении каждой минуты я буду бить тебя по голове. Если мы выходим на людей, я тебя убиваю. Если ты падаешь, я тебя убиваю. Если через десять минут впереди не замаячит просвет, я тебя убиваю. Пшел, скотина…
В руках откуда-то появилась сила. Я взяла худосочную гадину за шиворот, оторвала от стеночки и толкнула к двери. Он оказался легче воздуха…
– Там п-пещера… – обессиленный мусорщик прислонился к каменному стояку и вяло ткнул пальцем в низкий проем, опоясанный заплесневелыми кирпичами. – Эт-то к-колодец для в-вентиляции второго уровня… З-за ним решетка… Если ее с-снять, то м-можно… М-можно…
– Можно в Африку прийти, – нетерпеливо прервала я и заученным движением приставила автомат к его затылку. – Иди, снимай…
На живого человека Вшивак уже не претендовал. В будущем ему предстояли непростые деньки. Но я плевала на эту мразь. За решеткой маячила новая стена и слышался отдаленный гул. Вшивак дрожащими клешнями открутил податливые болты и поставил тонкую решетку на пол. Я приказала ему отойти, вылезла наружу, а потом поманила пальчиком – ко мне, животное…
Вытянутая к западу пещера на склоне ущелья напоминала небольшой ангар. За открытыми воротами и узорчато ломаными скалами просматривался противоположный склон, по самую маковку заросший лесами. Добрую половину «ангара» загромождали бессистемно складированные темно-зеленые ящики продолговатой формы. Остальное пространство казалось пустым, хотя, присмотревшись, я обнаружила облицованную камнями лестницу, ведущую в подземелье, а поодаль от лестницы – груду запечатанных тюков, вроде тех, с которыми когда-то колесили по миру «челночницы».
Не за горами стрекотал вертолет. Ко взлету готовился либо уже висел в воздухе. Крепкие люди в камуфляже таскали с улицы ящики и складировали у входа.
Предстояло решиться. Когда они закончат свою работу и закроют ворота, я останусь у разбитого корыта. А Вшивак уже не транспортабелен… Мы лежали в водоотводной канаве, выстланной кирпичами. Канава тянулась по периметру пещеры и представляла собой углубление сантиметров в двадцать и шириной не больше полуметра. Кабы не зеленые ящики, которых здесь было немерено, нас бы легко рассекретили.