Тафгай 5
Шрифт:
— Дааа! — Заорал я, обнимаясь со своей пятёркой.
Музыканты грохнули победную песню: «Вместе мы с тобой «Торпедо», город Горький часть души моей…». А я проехался вдоль нашей скамейки запасных, чтобы каждого хоккеиста поздравить с успехом.
— Вот это я понимаю, вот это пас! — Я ещё раз похлопал Бориса по шлему, когда мы присели на лавку перевести дух. — Я даже испугаться не успел, как шайба проскочила в «дамки», словно «свояк» на бильярде.
— Я ещё и на машинке вышивать могу, — усмехнулся «Малыш».
Однако дальше успех развить не удалось. Время таяло, Бобров нервничал,
— Виктор Сергеевич! — Крикнул наш старший тренер голкиперу и подозвал его к скамейке запасных. И Коноваленко, опустив голову, медленно покатил из ворот. — Пятёрка Тафгаева на лёд, шестым выйдешь ты, Лёша, — сказал он капитану Алексею Мишину. — Мужики всё в ваших руках. Выиграем золото здесь и сейчас! Вперёд!
Тренер москвичей Борис Кулагин сначала растерялся, увидев, что мы выпустили шестого полевого игрока, но подумав пару секунд, бросил в бой пятёрку Игоря Дмитриева, нападающего оборонительного плана.
— Вместе сила! — Гаркнули наши фанаты и несколько раз ударили в басовый барабан. — Вместе сила! Бум, бум, бум!
— Если бросок блокируют, от синей линии не стреляем! — Напомнил я простейшее правило защитникам Юре Фёдорову и Саше Куликову. — Мишин, как капитан обязан лезть со мной на пятак! Ясно? Внимательно! — Прикрикнул я, поставив клюшку на лёд в левом круге вбрасывания. — Неужели по тысяче пообещали за нужный результат? — Тихо спросил я Игоря Дмитриева, который встал напротив меня.
— По две, — усмехнулся он, и судья тут же бросил шайбу вниз.
Первым же касание я отбросил черный диск себе за спину, где им завладел Куликов. Далее мы с Дмитриевым обменялись парочкой легких бодрящих ударов и я, проехав пару метров, закрыл своей спиной обзор Сидельникову. Саша Сидельников, вратарь, наделённый от природы прекрасной реакцией, считался голкипером сильным, но не стабильным. Однако сегодня он играл в рамке на уровне самых высоких мировых стандартов. Что и продемонстрировал через десять секунд, когда с фланга под острым углом бросил по его воротам Сашка Скворцов. Я полез на добивание, но кроме нескольких ударов по корпусу от защитников москвичей Гущина и Шаталова ничего не смог добиться. Правда, за шайбу успел зацепиться Лёша Мишин.
— Не спи капитан! — Рявкнул я. — Переводи!
Мишин же немного закопался, и чуть было не потерял шайбу ведь на него активно «насел» игрок гостей. Хорошо вовремя вмешался в борьбу Боря Александров, и шайба опять вернулась на синюю линию защитнику Юре Фёдорову. А тот почему-то зарядил со всей силы по воротам. Хотя я предупреждал — не палим в рамку, если тебя блокирует игрок.
— Б…ь! — Только и успел я выкрикнуть, когда шайба угодила в центрфорварда и капитана «Крылышек» Дмитриева.
Но затем непонятно каким способом, черный диск отрикошетил и вывалился на клюшку Скворцову, который тут же его швырнул вдоль линии ворот. И я
Затем, когда на табло высветились убийственные цифры — 3 : 4 в пользу «Крыльев советов», а судья из Ленинграда дал финальный свиток, трибуны разом засвистели. Группа фанатов в характерных хоккейных свитерах, ударяя в барабан, принялась скандировать: «Эй, Тафгай — иди, бухай! Эй, Тафгай — иди, бухай!».
— Предатель! — Крикнул кто-то с трибуны, когда я намеревался уже покинуть площадку, и буквально тут же с непонятно стороны в меня прилетела пятикопеечная монета. А затем посыпался настоящий град из монет разного достоинства и я, прикрыв глаза руками, под свист, улюлюканье и выкрики «предатель», скрылся в подтрибунном помещении.
Что мы могли сказать друг другу, сидя полностью обессиленные в нашей домашней раздевалке? Всеволод Бобров тоже смотрел в одну точку, пытаясь как-то переосмыслить произошедшее. С одной стороны «посыпать голову пеплом» было рано. Оставалась ещё одна завтрашняя игра в запасе. Но с другой стороны никто не ожидал, что любовь болельщиков вмиг обернётся ненавистью. Хотя после травли нашего старшего тренера и меня в газетах и журналах, где живописали пьянки и спекуляцию иностранным ширпотребом, кое-что подобное можно было представить. Ведь СМИ — это страшное средство воздействия на умы людей не озабоченных здоровым критическим мышлением.
Воскресенье 19 марта, я всю первую половину дня посвятил раздаче долгов, за купленные доллары, и сборам к окончательному отъезду с базы «Зелёный город» и вообще из Горького. Решение — сразу после последней игры сезона уехать в Москву, возникло этой ночью. Поэтому рано утром я помыл сумку, которую мне в Череповце бандиты пробили ножом, а потом проделал в ней ещё несколько небольших прорезей. По моему замыслу из старой сумки должна была получиться прекрасная новая переноска для кота Фокса. Но котяра категорически был не согласен, кататься в такой не комфортной обстановке. И как только я его помещал внутрь, он сразу начинал ругаться, громко и грозно мяукая. Именно за этим занятием меня и застал Боря Александров:
— Куда Фокса собрался нести?
— Улетаю сегодня в Москву. — Не стал я ничего скрывать и выдумывать. — Мальцеву уже позвонил, он примет на пару дней. 22-го марта всё равно иногородние сборники будут заселяться в «Юность». Ведь 23-го уже первый товарищеский матч со «Спартаком» в рамках подготовки к первенству в Праге. Хватит. Тащил я команду весь сезон, тащил, и я же теперь ещё и предатель.
— То есть, как выиграем сегодня золото, так ты сразу в аэропорт двинешь? — Спросил «Малыш», почему-то не сомневаясь в победе. — Без банкета, без фуршета? Без злотых медалей, которые торжественно повесят нам на шею?