Тагир. Ребенок от второй жены
Шрифт:
Мое имя падает в пустоту, обрывая последнюю веру в небеса. Разве может быть так, что в жизни нашей только черная полоса и ничего больше?
Часто дышу, вытираю невольные слезы, сдержать которые я уже не в силах. Подхожу к окну и поднимаю голову, наблюдая за мрачными тучами, извергающими гнев богов на нашу грешную землю. Так проходит минута, две, полчаса. Я не отрываю глаз от небосвода. Как вдруг… Тучи начинают рассеиваться, открывая ясную лазурь, прямо под цвет глаз погибшей любви моего брата, Малики.
И кажется мне, будто она смотрит на меня сверху и улыбается, подбадривая
Еще долго смотрю на свои подрагивающие руки и просвечивающие сквозь бледную кожу вены. Но внутри вдруг раскрывается чувство доброго предзнаменования, словно свыше мне дали знак. Не отчаивайся, всё будет хорошо. Я не должна опускать руки, не имею права. Ради Аслана. Ради Малики. Ради отца и матери.
– Обещаю, что никогда не забуду, – шепчу, а по щеке скатывается последняя слезинка, и мой зарок брату ознаменовался оглушительным раскатом грома.
За спиной словно вырастают крылья, и я сажусь за наш старенький компьютер, ища любые способы, чтобы спасти отца. Должно быть хоть что-то. В конце концов, мой отец не единственный в мире человек с таким диагнозом, есть фонды помощи, богатые спонсоры и благотворители, которые могут перечислить деньги на наш счет.
Нужно только их найти. И чтобы карта судьбы легла нужной стороной и принесла удачу. Исчерпала ли наша семья свой лимит счастья? Или, как говорится в суре, это наш путь обретения благоденствия?
С головой углубляюсь в изучение сайтов, прогоняя недобрые тяжелые мысли. Вариантов действительно много. Создать специальный счет, на который будут присылать деньги филантропы, меценаты и желающие помочь, вот только время играет против нас. Если бы озаботиться этим вопросом раньше…
На столе валяются какие-то бумаги отца, назначение части из них мне неизвестно. Надо бы разобрать, вдруг откроются какие-то старые долги или обязательства.
В конце концов, мы не всегда были в таком бедственном положении. Было время, когда к нам обращались за финансовой помощью, именно наша семья считалась самой респектабельной в округе. Почему один поклеп способен отвернуть от нас людей? Что с этим миром не так?
Глава 2
Очередное утро встречаю в разбитом и изможденном состоянии, чувствуя ломоту в теле и боль в висках. Иду в спальню к маме, по дороге подмечая обшарпанные обои и сломанные плинтуса с трещинами. Мама вернулась поздно, даже не разделась, так и лежит поверх покрывала, уткнувшись лицом в подушку отца. Сердце щемит от этой картины.
Включенный с утра телефон снова вибрирует, напоминая, что у меня есть официальная работа, с которой мы всей семьей кормимся, терять ее никак нельзя. Но как оправдываться перед начальством? В прошлом месяце одну сотрудницу уволили из-за трех опозданий, а тут целый прогул.
Умываюсь, накладываю тональный крем, чтобы скрыть круги под глазами, подкрашиваю глаза для маскировки опухших век, но все равно выгляжу побитой собакой. Нужно написать заявление с просьбой о материальной помощи, компания у нас – часть крупного международного холдинга, могут помочь.
Помнится, у
Стоит мне переступить порог офиса, как меня вызывают в отдел персонала.
– Ясмина Каримовна! – оклик секретаря Валентины Сергеевны, Лины. – Вас к себе шефиня вызывает.
Не стоило убегать с работы, никого не предупредив, но разве о том я думала? Работа новая, может, и найдется, а вот отец у меня только один.
– Булатова, ты кем себя возомнила? – совершенно не вникая в мою ситуацию, начальница отдела персонала встречает меня укором. – Объяснительную пиши, по какой причине покинула рабочее место.
– Прошу прощения, Валентина Сергеевна, вы же знаете мою ситуацию, у меня отец… – пускаюсь в объяснения, но ей дела нет, швыряет мне лист бумаги и ручку и указывает кивком на стул возле своего стола, говорит, что и как писать.
Людское равнодушие давно меня не трогает, я от самых близких получила нож в спину, так чего ждать от женщины, перед которой целыми днями проходит конвейер мимолетных лиц? Трудовую дисциплину я нарушила, это всё, что ее волнует. Мне ли ее винить?
– Чтобы такое больше не повторялось, иди, – она отправляет меня восвояси, но на сегодня дела мои в компании не закончены. – И к генеральному зайди, он чертовски зол на тебя.
Сглатываю и выхожу на ватных ногах. Дело принимает плохой поворот. Никогда меня за столько лет работы не вызывали на ковер. Поворачиваю направо и иду в сторону кабинета генерального директора. Но, когда подхожу, дверь резко открывается, и я вижу… Свой кошмар наяву…
– Прошу, Тагир Рамазанович, документы по зарплатным ведомостям подготовят в течение получаса. Наша секретарь Лидочка вам всё занесет, – полный подхалимства голос начальства.
Взгляд Юсупова скользит по мне равнодушно, а затем он, напоследок кивнув Эдуарду Николаевичу, уходит. Только звук удаляющихся шагов напоминает, что я умею дышать.
– А, Булатова, явилась, – замечает меня и скучающим тоном говорит шеф. – Ну проходи, разговор есть.
Захожу и прикрываю за собой дверь. Он подходит к столу, наливает себе воды и присаживается на внушительное черное кожаное кресло, подчеркивающее его статус. Мне сесть не предлагает, но после повторной встречи с Тагиром меня не держат ноги, так что я падаю на твердый негостеприимный стул.
– Вызывали, Эдуард Николаевич? – в горле резь, голос хрипит.
– Ты у меня давно работаешь, так что давай не будем ходить вокруг да около, – вздыхает мужчина, зачесывая седые волосы назад. – Приехало новое начальство, потребовало общие зарплатные ведомости, а ты свои не сдала, всем офисом пришлось краснеть из-за тебя! Вину за нерадивого сотрудника взять на себя я не могу, каждый должен отвечать за свою зону ответственности. Выглядеть руководителем, который стерпит отсутствие рядового бухгалтера на рабочем месте… Нет… Так не пойдет. Сверху поступил четкий приказ – уволить виновных. Сама понимаешь, сделать я ничего не могу. Подвела ты меня, Булатова!