Тагу. Рассказы и повести
Шрифт:
— Почем ты знаешь, какие еще есть языки на земле, Кирцэй?
— Я не знаю… Но ведь это твой язык, Махария.
— А знаешь, ты как-то особенно умеешь говорить, Кирцэй…
— Это только с тобой, Махария…
— Я же ничего хорошего не сказала тебе, Кирцэй.
— Ты большую радость принесла мне, Махария.
— Какую же радость?
— Такой радости хватило бы на десять, на сто человек, на целое войско, Махария!
— Ну, уж и скажешь ты! Почему же я не рада тебе, Кирцэй?
— Не знаю, Махария, — грустно отозвался Кирцэй. — Может быть,
— Может быть, Кирцэй.
— Почему же, Махария?
— Потому что не нравятся, Кирцэй.
— Уж не потому ли, что я крепостной, Махария?
— Я тоже крепостная, Кирцэй…
— Ты другая, Махария. Ты — приносящая радость, Махария.
— Чья же я радость, Кирцэй? И кто — моя радость?
— Откуда мне знать, Махария?
— Ничего-то ты не знаешь, Кирцэй, ничего не видишь!
— А ты скажи мне, Махария!
— Ха-ха!.. Мамина я радость, Кирцэй.
— А еще чья?
— Папина, Кирцэй.
— А еще?
— Одного вихрастого парня, Кирцэй. И он моя радость…
— Махария!
— Что, Кирцэй? Чего ты хочешь, Кирцэй?
— Я хочу радости, Махария, любви.
— Много же ты хочешь, Кирцэй.
— Махария!
— Что, Кирцэй? Что ты так смотришь на меня?
— А как же мне не смотреть на тебя, Махария?
— Не смотри на меня так, Кирцэй!
— А как же мне смотреть на тебя, Махария?
— Почем я знаю?..
— Махария!
— Чего ты хочешь, Кирцэй?
— Тебя я хочу, Махария.
— Замолчи, Кирцэй! Не смей говорить мне такие слова…
— Но почему? Разве это так дурно, что я люблю тебя? Ты свела меня с ума, Махария.
— Не надо говорить так, Кирцэй… До каких же пор будем мы так стоять с тобой здесь, парень? И чего я тут время теряю?
— Не уходи, Махария!
— Скажи же мне, чего тебе надо, Кирцэй?
— Твоей любви мне надо, Махария.
— Похоже, ты и впрямь сошел с ума, Кирцэй. Тебя следует на цепь посадить. Пойду-ка я и принесу цепь…
Девушка повернулась и ушла, Кирцэй пошел за нею. Сначала она шла медленно, поминутно оглядываясь, затем вдруг сорвалась с места и побежала, ловко перепрыгивая через кусты. Кирцэй помчался вслед за ней…
А Салуки все стоял на том же месте и следил за ними взглядом, пока они не исчезли вдали…
Теперь Махария что ни день приходила к лимонному дереву. Завидев Кирцэя, она, будто в испуге, поворачивалась и убегала с быстротой ветра, и Кирцэю ни разу не удалось догнать ее…
Так продолжалось с неделю, но однажды, словно надев соколиные крылья, Кирцэй догнал девушку, ухватил за подол ветхого платья, и в руке его остался обрывок подола.
— Что ты наделал, Кирцэй! — в притворном ужасе воскликнула девушка.
— Я порвал твое платье, Махария, — сокрушенно отозвался Кирцэй.
— Ну и что за беда, не надо так огорчаться, Кирцэй, — пожалев парня, сказала девушка с такой доброй, милой улыбкой, что Кирцэя словно охватило пламенем. — О платье я совсем не тужу, но как мне явиться во дворец в таком виде? — и она прикрыла ладонью
— Я не смотрю на тебя, Махария.
— Нет, смотришь, Кирцэй, — смеялась девушка. — Отверни лицо в сторону, а не то я снова убегу.
— А я опять догоню тебя, Махария.
— А ведь это я научила тебя бегать, Кирцэй!
— Да, это ты научила меня, Махария.
— И прыгать я тебя научила!
— И прыгать ты меня научила, Махария…
— Теперь ты можешь быть гончей у дидпатона Дадиа.
— Могу, Махария, — рассмеялся Кирцэй.
— Ха-ха!.. Кирцэй — гончая!
Из кустов выскочила козуля, увидела их, испуганно прянула в сторону и тотчас же скрылась.
— Лови, лови козулю, Кирцэй-гончая!
Едва Махария успела сказать это, как из кустов выскочил самец козули и бросился вслед за самкой.
— Лови же, скорей лови козулю, Кирцэй-гончая!..
— У нее и без меня нашелся ловец, — засмеялся Кирцэй. — А у меня есть своя козуля… и я уже поймал ее, Махария.
— Неужели поймал? С одного прыжка не ловят, Кирцэй!
Махария гордым движением откинула голову, грудь ее выдалась вперед, и Кирцэй с трудом удержался, чтобы не прижать девушку к своей груди, не впиться в полураскрытые, красные, как земляника, губы.
— И все-таки я уже поймал мою козулю, Махария.
— Нет, не поймал ты свою козулю, Кирцэй. Дидпатон Дадиа никому не позволит ловить своих козуль в заповеднике.
Случилось так, что Кация в это время прогуливался в своем саду, услышал их голоса, остановился, отвел ветки куста и увидел стоявших неподалеку Кирцэя и Махарию.
— Я и сам боюсь, что дидпатон Дадиа не позволит мне завладеть козулей из своего заповедника, Махария, — печально сказал Кирцэй.
— Что же делать, Кирцэй? — дрожащим голосом отозвалась Махария.
— Не знаю, право, не знаю, Махария…
— А чего тут знать, Кирцэй, — отбросив страх, сказала Махария, и ее прекрасные глаза загорелись, как солнце. — Похитить у дидпатона Дадиа должен ты свою козулю, Кирцэй.
— Посмею ли я так оскорбить дидпатона Дадиа, Махария?
— Будь я парнем, я сказала бы тебе, как поступить, Кирцэй.
Кация с отеческим чувством смотрел из-за кустов на девушку и парня и подивился: почему до сих пор не видел этой красивой девушки?
Махария словно учуяла, что кто-то на нее смотрит, и опять стыдливо прикрыла чуть обнаженное бедро рукой. Кация опустил ветку и продолжал свой путь. Нет, не посмею я так оскорбить дидпатона Дадиа? Славный парень этот черкес! Кация удовлетворенно улыбнулся. Да и девушка хорошая, смелая! Он не знал ни имени ее, ни фамилии, ведь во дворце столько дворовых женщин и девушек! Как они подходят друг к другу, словно друг для друга созданы! Похить у дидпатона Дадиа свою козулю, парень… Молодец девчонка! Вернувшись во дворец, Кация тут же захотел узнать, кто эта девушка, чья она дочь, что делает во дворце, под чьим началом служит. Он вызвал няньку, описал ей девушку, сказал, что зовут ее Махарией.