Тахикардия
Шрифт:
Ещё чуть-чуть и по стенке моя голова,
Для кого уродилась такая дурная.
Но тянет же, черт тебя подери.
И трясу тебя: «Правду скажи, скажи!»,
И тут уже хочешь бери не бери,
Но скорость жизни – резкие виражи.
И ты прячешь себя в чертах:
Холодного, неприступного рыцаря.
Говоришь: Мне плевать.
Милый мой, из тебя все хорошее выцарапали,
Тебя бы любовь в малых дозах вживлять.
Я
Что теперь не вставляет, не прет.
Мне как будто ударом с небес,
Все однажды, поверь пройдёт.
И плевать, что тебе я совсем не та,
Милый мой, я теперь абсолютно чиста!
БУКВА «А»
У ребра я набила букву,
Чтобы знали из чьего взошла.
Пусть иной, кто приложит руку,
Понимал, чья я есть и была.
Буква «А» – всех начало начал,
Статный очерк ее, силуэт.
Если б только ты это знал,
Твоя девочка: больной на голову эстет.
Вдруг, в мгновение я осознала,
В моей жизни больше не будет мужчин.
Если б только я это раньше знала,
Не искала бы столько причин.
Все отмерено и решено,
Только Ветхий Завет мне в причину.
Пусть так с выше заведено,
Я люблю, лишь одного мужчину.
Мы как альфа с омегой:
Где начала твоё мой конец.
Заметённые снегом,
Сплетение двух сердец.
Я с тобой до последнего сентября,
Пусть не рядом, не коснётся рука.
Но под грудью моей у ребра,
Навеки: имени первая строка.
Я МОГУ БЫТЬ ЛЮБОЙ
Я могу быть спокойной и неземной,
Могу заварить крепкий чай без сахара.
Могу провоцировать играться со мной,
Наперекор всему без единого страха.
Могу встречать в своей квартире:
Ужин, свечи, два блюда на выбор.
Мне тебя в горячем гарнире,
Обмякшее тело под изгибом.
Я могу быть хорошей актрисой,
Образ сменяя один за другим.
Быть далёкой и слишком близкой,
Охранная, лишь бы был невредим.
Я могу сбить все льдинки с крыш,
Чтобы смог наконец-то согреться.
Вижу холодно, ты совсем не спишь,
Мое лучшее в мире сердце.
Я б согрела своим теплом,
Если б только услышала голос.
Словно ангел прикрыла крылом,
Возрождая
Я бы стала непобедимой,
Как небесная сила добра.
Только сделай необходимой,
Из своего левого ребра.
Я могу смириться с холодом за окном,
В тёплый плед и горячий кофе.
Лишь бы все оказалось сном,
Очнувшись в солнечном Петергофе.
ЛЬДИНКИ
Посмотри, что ты делаешь Кай,
Льдинки тают в моих руках.
В эту зиму прошу сохраняй,
Что осталось в твоих глазах.
Где-то там в темном мире,
Где скрипач не играет по нотам.
Я кусаю губы, в своей квартире,
Положившая жизнь к твоим заботам.
У меня из друзей – литература,
Пару фильмов и бокалы вина.
Кто-то скажет: такая натура,
В каждом свершается своя война.
Не губи меня лютый февраль,
Я тебе смогу ещё пригодиться.
Нарядившись в ледяную хрусталь,
Мир в ожидании, когда прояснится.
НЕ ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ НАЗАД
Когда я брошу наконец мечтать,
Кляня судьбу о лучшей доле.
Тогда окажется, ведь надо было встать,
Чтобы найти тебя в соседнем доме.
И прекратить всех прочих отгонять,
Словами в голове, они увы не ты.
И тело вновь свое ронять,
В попытках воссоздать черты.
А маятник несбыточности все качается,
И тень листвы, заплаканная от росы.
И в голове размытая курчавость,
Ведь по одной аллеи, но в разные часы.
Я не боюсь загадок и пустой растраты,
Что вдруг проснусь, а время без пяти до смерти.
И позади исшитые судьбой заплаты,
А я как гусь, насаженный на вертель.
Но мне до ужаса приятна мысль,
Я в интересе огненном сгораю.
О чем же вспомню, что имеет смысл?
В последнем сентябре, когда я проиграю.
Я шла вослед судьбе, куда она вела,
Рукой, водимой сверху мне во гробе.
Не скажут, что иначе как-то я жила,
Чем мне предписано еще в утробе.
Да неужели, все вокруг пустое,
Я оправданий не ищу, года мои тщетны.
Оставший позади все пережитое,
Под ликом смерти, на устах: лишь ты!
Но это после, не сейчас,
Конец ознакомительного фрагмента.