Таинственная история Билли Миллигана (др. перевод)

Киз Дэниел

Кол отвел Билли в конференц-зал и представил ему редактора Херба Эми, репортера Боба Эки и фотографа Гейла Фишер. Он показал гостям картины Билли, и Миллиган ответил на вопросы журналистов о своем прошлом, о жестоком обращении, о попытках покончить с собой, о том, как другие личности взяли над ним верх.

– А как насчет эпизодов насилия с вашей стороны? – спросил Эми. – Если вам разрешать выходить с территории больницы – ведь такое право имеют многие пациенты из вашего отделения, – могут ли жители Афин быть уверены в том, что им и их детям ничего не угрожает?

– Я считаю, – сказал доктор Кол, –

что на вопрос о насилии должен отвечать не Билли, а кто-нибудь из его личностей.

Он вывел Билли из зала и усадил в своем кабинете, располагавшемся напротив.

– Билли, мне кажется важным, чтобы ты установил с афинской прессой хорошие отношения. Надо продемонстрировать людям, что им не стоит тебя бояться. Тебе наверняка вскоре захочется иметь возможность выходить в город без надзора, покупать самому краски, ходить в кино или просто купить гамбургер. Наши сегодняшние гости явно относятся к тебе с пониманием. Думаю, надо дать им поговорить с Рейдженом.

Билли молча зашевелил губами. Через пару секунд он подался вперед и сурово посмотрел на него.

– Доктор Кол, вы ненормальный?

У Кола от такого грубого тона перехватило дыхание.

– Почему ты так думаешь, Рейджен?

– Потому что это неправильно. Мы старались, чтобы Билли не спать.

– Если бы я не считал, что это важно, я не стал бы тебя звать.

– Неважно. Вы использовать газеты. Я против. И злой.

– Ты прав, – сказал Кол, с осторожностью глядя на него. – Но надо доказать людям, что суд вынес насчет тебя правильное решение.

– Мне плевать, что думать люди. Я не даю меня эксплуатировать, не хочу постыдные заголовки.

– Но хорошие отношения с местной прессой крайне важны. От того, что о тебе будут думать жители города, зависит твоя терапия и твои привилегии.

Рейджен задумался. Ему казалось, что Кол хочет использовать его, чтобы придать веса газетной публикации, но доводы он приводил разумные.

– Вы считать так правильно?

– Иначе я бы этого не предложил.

– Хорошо, – ответил Рейджен, – я буду говорить с репортерами.

Кол отвел его обратно в зал, и журналисты посмотрели на него с опаской.

– Я буду отвечать вопросы, – объявил Рейджен.

Эки смутился, услышав акцент.

– Я… то есть мы… спросили… Мы хотели бы убедиться, что от вас… то есть Билли, можно не ждать агрессивных поступков.

– Я буду делать такие поступки, только если кто-то начнет обидеть Билли или принести при нем вред женщине или ребенку, – ответил Рейджен. – Я буду вмешиваться только такие ситуации. Скажу так. Вы позволите обижать свой ребенок? Нет. Вы станете защищать жена, ребенок и чужая женщина. Если кто-то захочет обижать Билли, я защищу. Но нападать без причины – варварство. Я не варвар.

Задав еще несколько вопросов, репортеры попросили поговорить с Артуром. Кол повторил их просьбу, и они увидели, как озлобленная физиономия Рейджена словно тает, меняясь. Через миг оно снова приобрело жесткие черты, превратившись в высокомерное, недовольное лицо с поджатыми губами. Артур осмотрелся, будто занятый своими мыслями, достал из кармана трубку, закурил, выпустил длинную струйку дыма.

– Ну и безумие, – сказал он.

– Что именно? – поинтересовался доктор Кол.

– Усыплять Уильяма и выставлять

нас напоказ. Я как мог старался не давать ему заснуть. Очень важно, чтобы он контролировал ситуацию. Но, – Артур перевел внимание на газетчиков, – что касается вашего вопроса по поводу агрессии, я могу заверить матерей этого города, что запирать двери на сто замков нет необходимости. Состояние Уильяма улучшается. Он потихоньку приобретает мою логику, а у Рейджена – способность выражать агрессию. Мы его учим, он вбирает нас в себя. Когда мы передадим ему все, что знаем и можем, мы исчезнем.

Репортеры принялись строчить в блокнотах.

Кол снова вызвал Билли, он вышел и начал задыхаться от дыма трубки.

– Боже! Какая мерзость! – сказал Миллиган и отшвырнул ее на стол. – Я не курю.

Продолжая отвечать на вопросы, Билли сказал, что не помнит, что было, когда доктор Кол вывел его из зала. О своих целях он говорил нерешительно. Сказал, что надеется продать несколько картин, часть денег отдав центру, занимающемуся профилактикой жестокого обращения с детьми.

Когда репортеры выходили, Кол заметил, что все трое были весьма впечатлены.

– Сдается мне, – сказал доктор, возвращаясь вместе с Билли в ПИТ, – у тебя добавилось сторонников.

Джуди Стивенсон была занята, и Гэри Швайкарт приехал в Афины к Билли вместе с начальником их государственной адвокатской конторы. Гэри хотел побольше разузнать о писателе, который собирался взяться за книгу о Билли, а также об Л. Алане Голдсберри, адвокате из Афин, нанятом Билли для ведения этих вопросов. Они собрались в конференц-зале в одиннадцать часов; на встрече присутствовали также доктор Кол и сестра Билли со своим женихом Робом. Миллиган настаивал, что принял решение и хочет, чтобы именно этот человек стал автором книги. Швайкарт передал Голдсберри список издательств, писателей и продюсеров, проявивших интерес к биографии Билли.

После встречи Гэри захотел поговорить с Билли наедине.

– У меня теперь новое дело, которое тоже во всех новостях, – рассказал он. – «Убийца с двадцать вторым калибром».

Билли очень серьезно посмотрел на него.

– Пообещай мне кое-что.

– Что?

– Если он виновен, – сказал Миллиган, – не защищай его.

– Да, Билли, от тебя это странно слышать.

Уезжая из больницы, Гэри испытывал смешанные чувства. Ответственность за Билли теперь несут другие люди. А позади – четырнадцать месяцев, которые забирали у него все силы и ресурсы.

Отчасти поэтому он развелся с Джо-Энн. Дело отнимало много времени, которое должно было принадлежать семье, принесло много негативного внимания – ему даже глубокой ночью звонили и обвиняли в том, что он избавил от тюрьмы насильника… все это стало слишком тяжелым грузом. Одного из его сыновей затравили в школе из-за того, что отец защищал Миллигана.

Помимо того, в ходе работы приходилось постоянно думать о том, что другим клиентам уделяется недостаточно времени и сил, потому что сложный случай Миллигана стал главным в списке задач и Гэри, и Джуди. Как сформулировала его напарница, «начинаешь бояться, что кем-то пренебрегаешь, работаешь в десять раз больше, чтобы никого не обделить. А расплачиваться за это приходится семье и родным».