Таинственная история заводного человека

Ходдер Марк

Торговала ракушкой ее мать-старушка И батюшка Молли, покойный Малоун. Тележку таскали повсюду, кричали: «Ракушки и мидии свежие, оу!»

Призрак закружился над певцом. В какой-то момент привидение стало полностью непрозрачным, превратившись в силуэт высокого бородача, потом снова растаяло. Бард остановился, вздрогнул, тряхнул головой и опять запел, но песня изменилась, хотя, похоже, он сам об этом вряд ли подозревал:

Мне нужен тот, в чьем сердце честь, А

не мерзавец важный. Пусть он расскажет всё как есть, Как Кенили отважный. Вот честный стряпчий, не бурбон: За Роджера он стал. За ним права, за ним закон — Он правду нам сказал. И люди скажут: наплевать, Король ты, лорд иль нищий, За правду должен воевать, Как Кенили и Тичборн! [105]

105

Перевод Дмитрия Горбатова.

— Да! — крикнул проходивший мимо лоточник. — Да здравствует храбрый сэр Роджер!

— Ура! Ура! Ура-а-а! — отозвалось множество голосов.

— Все аристократы ублюдки! — завопил разносчик молока. — Долой чертовых ублюдков! — Он нагнулся, подобрал с земли камень и запустил его в окно.

Бёртон и Спенсер, волоча за собой Суинберна и Фиджета, добрались до Монтегю-плейс и поднялись по ступенькам дома номер четырнадцать. Парадная дверь оказалась открыта, стол в прихожей перевернут, картины висели криво; юный Оскар Уайльд, продавец газет, собирал с пола куски разбитой вазы. Его лицо выглядело так, словно по нему прошлись острые когти. Из чулана под лестницей доносились глухие крики и шлепки.

— Что здесь произошло, Язва? — воскликнул Бёртон, сгружая Суинберна на стул.

— О, это вы, капитан! Наконец-то, — ответил Оскар. — Я шел мимо и услышал какой-то непонятный шум, доносившийся из дома. Вы же знаете: торговля газетами надоела мне хуже горькой редьки, и я предпочитаю совать нос в чужие дела. Похоже, ваша служанка совсем сбрендила: она напала на миссис Энджелл.

— Что? Элси? А где миссис Энджелл? Она цела?

— Не беспокойтесь, капитан, она в полном порядке, просто отправилась вниз немного отдохнуть. А я пока навожу порядок.

— Спасибо, Язва, ты славный парень! — Бёртон поставил стол на ножки. — Так ты запер Элси в чулане, верно?

— Конечно. Иначе эта юная мисс разнесла бы весь дом. Ну и коготки же у этой дикой кошки!

Бёртон вздохнул:

— Ладно, пусть остается там, пока не успокоится. Я бы спросил, что на нее нашло, но, увы, я знаю ответ: Тичборн!

— Да, похоже на то. Она что-то непрерывно верещала о подавлении рабочего класса.

— Тичборн не рабочий класс, — пробормотал Суинберн.

— Вы совершенно правы, мистер Суинберн! Но человек, который утверждает,будто он Роджер Тичборн, скорее всего, именно рабочий, как вы думаете?

— Мне это кажется совершенно очевидным, — сказал Бёртон, — но тех, кто думает иначе, подозрительно много. Судя по тому, что я видел сегодня, его поддерживают три четверти лондонцев, хотя, безусловно, им известно, что он лгун и шарлатан. Это какое-то всеобщее умопомешательство!

— Ну, теперь я точно знаю, что вы в своем уме, — ответил Оскар, — несогласие с тремя четвертями британского общества — явный признак душевного здоровья!

Глава 7

БЕДЛАМ

«Лучшая

в мире поваренная книга — КНИГА МИСС МЭЙСОН ПО ДОМОВОДСТВУ.

Всего 12 шиллингов и 6 пенсов [106] в полусафьяновом переплете.

Две тысячи страниц текста; сотни иллюстраций, многие цветные.

ПОЛНОЕ РУКОВОДСТВО ПО КУЛИНАРИИ ВО ВСЕХ ОБЛАСТЯХ, А ТАКЖЕ:

„Ежедневные обязанности“, „Хозяйка и гости“, „Как составишь меню“, „Уход за больными“, „Поведение служанок“, „Покупки и счета“, „Как вывести пятна от табака“, „Евгеническое питание“, „Забота о детях“, „Механические помощники“, „Автоматические животные“, „Домашний врач“, „Домашний адвокат“, „Как выровнять бакенбарды“ — и еще многое другое!

Во всех книжных лавках или у издателя: „Стагг, Боско & Ко., Лимитед“, Солсбери-сквер, Лондон, Е. С. 4».

Из рекламного объявления

106

65,375 грамма серебра.

Скрестив ноги на кресле с седельным вьюком, Алджернон Суинберн принял из латунных рук Адмирала Лорда Нельсона уже второй стакан кофе, установил его у себя на щиколотке и стал рассматривать темную жидкость.

— Какой бы головной болью ни страдал я вчера, сегодня ее сменила другая: похмелье. Но, странное дело, я этому рад!

Герберт Спенсер, сидевший напротив и внимательно смотревший на механического слугу, рассеянно кивнул и отпил из своего стакана. Бёртон, вечный наблюдатель, стоял у окна и глядел на улицу. Кое-где он заметил следы вандализма, но в целом бунт миновал Монтегю-плейс, хотя, судя по отдаленным крикам, в других местах он был в полном разгаре.

— Полагаю, еда пошла тебе на пользу, Алджи? — полюбопытствовал королевский агент. — Как хорошо, что миссис Энджелл приготовила нам поесть, несмотря на вчерашние события!

— Ее характер полностью соответствует имени, — скаламбурил Суинберн, [107] — с полным желудком я чувствую себя намного счастливее.

— Для тебя есть еще кое-что радостное. Я собирался рассказать раньше, но всё было не до того. В моем гараже стоит второй винтостул — личный дар Его Величества.

107

Энджел — по-английски «ангел». — Примеч. перев.

— Вот это да! Подарок от короля? Великолепно!

— Не советую особенно радоваться: пока не закончено дело Тичборна, нам надо быть поосторожнее с летающими машинами. Враги уже продемонстрировали сверхъестественную способность ломать пружины, часы, заводные фонари и спусковые механизмы револьверов. А поскольку в моторе у винтостула используются пружинные клапаны, то, боюсь, пока нам придется ограничиться лебедями.

— Черт побери! У меня новая игрушка, а я не могу с ней поиграть!

— Кроме того, мне всё больше кажется, что Джон Спик к этому делу непричастен. Что бы там ни происходило, все подозрения на его счет нам, похоже, придется отбросить.

— Почему?

— Банальная кража бриллиантов обернулась общественными волнениями. Это совсем не стиль Джона: он слишком эгоистичен, чтобы даже думать о таких делах.

— Тогда кто? Эдвард Кенили?

— Нет, парень, — вмешался Герберт Спенсер. — После вашего отъезда из имения там был спиритический сеанс, и чертов Кенили советовался с леди Мабеллой. Если хотите знать мое мнение, то за все веревочки дергает этот треклятый призрак.