Таинственные расследования Салли Локхарт. Тигр в колодце. Оловянная принцесса
Шрифт:
Салли быстро пробежала взглядом купленные газеты. В «Иллюстрейтед Лондон ньюз» о России ничего не было, но в «Джуиш кроникл», к своему удивлению, она обнаружила статью Дэниела Голдберга. А удивлена она была, потому что считала издателей «Джуиш кроникл» не особенными приверженцами социализма, а Голдберг представлялся ей неким агитатором или демагогом. Но эта статья была вполне здравой и разумной. Журналист предлагал рассматривать проблему еврейских иммигрантов как серьезный социальный вопрос, включая отношение мужчин и женщин друг к другу, а также их отношение
Статья была хорошо написана. Голдберг излагал свои мысли просто, но в то же время убедительно, и Салли заметила, что невольно проникается его доводами.
Последний абзац гласил:
Однако существует бремя, которое евреи вынуждены нести на своих плечах лишь потому, что они евреи, и от которого освобождены другие рабочие. Я говорю о заботах мистера Арнольда Фокса. Этот господин в пылу своего антисемитского рвения собирает то, что с любовью называет информацией о притоке большого количества евреев из России. Он, бесспорно, будет использовать любые факты, которыми изобилует его воображение, дабы дискредитировать всех евреев в глазах англичан, и мы, конечно же, должны постараться не снабжать его боеприпасами, которые он впоследствии обратит против нас. Предвижу, как владельцы еврейских потогонных предприятий, которые читают «Кроникл», немедленно утроят жалованье своим работникам и наполовину уменьшат количество рабочих часов с целью досадить мистеру Фоксу. Вот она – сила прессы.
Салли улыбнулась и отложила газету. Она мало знала о потогонной системе труда – практике найма бедняков на вредное производство за нищенское жалованье; было ли это портняжное дело? Мебельное дело? Сапожное дело? Это отвратительный бизнес, но ясно, что происходил он не только из-за злого умысла и алчности владельцев этих предприятий, как предполагал Голдберг.
Салли взглянула на часы – они показывали пол-одиннадцатого. Она не устала, но решила отправиться в постель. Почитать какую-нибудь ерунду.
Она встала и открыла форточку – запах пороха все еще висел в воздухе.
Когда она раздвигала шторы, то услышала звон разбиваемого стекла.
Он донесся слева, где под стеклянной крышей у стены стояла камера на рельсах, оставленная Уэбстером.
Салли ничего не увидела в окно, лишь отражение света комнаты, поэтому она вплотную приблизилась к стеклу и задернула за спиной занавески. Она снова услышала звон, и когда ее глаза привыкли к тусклому свету, пробивавшемуся из-за облаков, Салли разглядела фигуру – мальчика или подростка, – прижавшуюся к стене над навесом. Тень подняла руку, будто собираясь бросить камень.
Рука распрямилась, и Салли услышала, как дождь осколков пролился на деревянный пол, а затем уловила высокий, почти детский смех. Парень поднял лицо к небу и боком прокрался вдоль стены к следующему оконному проему.
Салли схватила лампу, распахнула балконную дверь и закричала:
– Прекратите! Немедленно прекратите!
Раздался громкий смех, и парень швырнул еще один камень. Затем взял
Салли выбежала на веранду и по ступенькам спустилась на сырую лужайку, держа лампу высоко над головой.
– Прекратите! – кричала она. – Немедленно прекратите!
Подросток выпрямился, все еще хохоча, и побежал вдоль стены. Салли охватило неприятное чувство: в его смехе было что-то отвратительное. Парень походил либо на безумца, либо на демона или злого духа. «Нет, – подумала она. – Что за глупости». Но от этой скачущей безликой фигуры исходило нечто злое, нехорошее, и Салли невольно охватил страх.
Пистолет.
Она может добежать до него, зарядить и…
Салли уже решила бежать в дом, как вдруг оттуда донесся крик.
Кричала Сара-Джейн…
Салли повернулась, и в это время снова раздался крик – на сей раз это был голос Элли. Затем где-то в доме хлопнула дверь.
Салли забыла о парне с камнями и мигом распахнула дверь в холл.
Элли, всхлипывая, спускалась по лестнице. Ковер на полу был скомкан, и на нем валялись осколки то ли чашки, то ли тарелки.
– Элли, в чем дело?
Салли опустилась рядом, поставив лампу, которую все еще держала в руке, на стойку.
– Там, наверху, мисс… – заикаясь, пробормотала Элли, глядя наверх.
Убедившись, что с горничной все в порядке и вспомнив крик Сары-Джейн, Салли бросилась вверх по лестнице. В коридоре было темно, но благодаря тусклому свету снизу она увидела, что все двери закрыты.
– Сара-Джейн! – позвала она дрожащим голосом. – Сара-Джейн!
Лишь тишина и холодок ужаса, бегущий по спине.
Затем в конце коридора тихо отворилась дверь в комнату Харриет, и оттуда вышла Сара-Джейн.
Они бросились друг к другу.
– В чем дело? Что с ней? Что случилось?
– Да… да… с ней все в порядке… она спит. Ничего страшного. Боже, я так испугалась…
Сара-Джейн была в плаще и чепчике. Руки у нее были холодные.
– Что случилось? – переспросила Салли.
Они говорили напряженным шепотом.
– Я как раз входила в ворота и взглянула на окно Харриет, не знаю почему, и… о, это было так ужасно, я увидела там лицо, мужское лицо, тогда я и закричала… Я бросилась к ней, а Элли выходила из кухни, я побежала наверх… и он стоял там… потом пронесся мимо меня, и вроде я снова закричала. А затем раздался звон снизу – он столкнулся с Элли. А я побежала к Харриет…
– Он был у нее в комнате? – ужаснулась Салли.
Элли, трясясь от страха, поднималась по лестнице с лампой в руке.
– С ней все в порядке, мисс? – спросила она с лестницы. – Он налетел на меня, и я упала. Он выбежал за дверь и…
Салли зашла к Харриет. Элли стояла с лампой в дверном проеме, а Салли склонилась над кроваткой дочери. Девочка спала так тихо и спокойно, будто ничего и не случилось. Можно было расслышать ее мерное дыхание; вокруг стояла тишина. Звон бьющихся стекол прекратился.