Таинственные расследования Салли Локхарт. Тигр в колодце. Оловянная принцесса
Шрифт:
Долгое время Билл не знал, что он еврей. Он вообще не знал, кто он и откуда. Вырос среди ирландских семей в Ламбете, в школу не ходил, слонялся по улице и научился лишь драться и обманывать. Когда ему исполнилось тринадцать, жизнь круто переменилась – его взял помогать по хозяйству Рейбен Леви, портной с Уолнат-Триуок. Билл влюбился в его дочь Ребекку, скорее даже не в нее, а в богатую, сытую и красивую жизнь семьи портного со всеми ее обычаями и традициями. Ему нравилось так жить, он хотел роскоши и всеми силами старался
Всем было ясно, что Билл еврей. Он совсем не был похож на ирландца. Билл слышал, что для того, чтобы стать настоящим евреем, нужно совершить целый обряд, но сначала надо научиться читать и писать. Все евреи, которых он встречал, обладали одной общей чертой – они были весьма образованны. Старый Рейбен Леви чуть что – сразу бросал работу и начинал упоенно спорить, делясь умными мыслями по поводу политики, религии, литературы, юриспруденции или чего-нибудь еще; и остальные евреи тоже спорили – простые работяги говорили, как царь Соломон. Малыш Мендел, должно быть, долго учился, думал Билл, уж по крайней мере, грамоту знал. Поэтому и стал тем, кем стал.
Билл скрывал свое желание учиться до того, как познакомился с Голдбергом. Тот нашел старого бедного меламеда, мистера Кипниса, чьи нервы уже изрядно потрепали маленькие дети, и познакомил с ним Билла; и теперь парень занимался как одержимый, уча азбуку и царапая буквы на грифельной доске, пока мистер Кипнис тайком отпивал из своей фляжки.
А в соседней комнате Дэн Голдберг бросил записную книжку в ящик, налил себе стакан бренди и достал свои записи, касающиеся очень необычного дела мистера Пэрриша: судебного процесса, в который была вовлечена женщина по фамилии Локхарт.
Глава пятая
Учебная стрельба
На следующее утро у Салли была назначена встреча с тремя клиентами, кроме того, ей надо было написать несколько писем, поэтому к своему поверенному она выбралась лишь днем.
Похоже, он был удивлен, увидев ее.
– У меня нет новостей, – сказал он. – Слушание дела назначено, как вы знаете, на четырнадцатое число следующего месяца – довольно скоро, но, может, это и к лучшему?
– Как к лучшему, мистер Эдкок? У нас совсем не остается времени!
– Времени на что? – Он развел руками.
Она с трудом сдерживала негодование.
– Вы хотите сказать, что не намерены ничего делать? Господи боже мой, да что же…
– Наша позиция – Пэрриш ошибается, и никакого брака не было, – перебил Салли мистер Эдкок. – Это главное. Я уже обдумал ответы на все возможные вопросы в зале суда, если хотите, можем еще раз по ним пройтись, но, должен заметить, в три часа у меня еще один клиент…
– Мистер Эдкок, я видела метрическую книгу в Портсмуте. Ее подделали.
– Что?
Он внимательно выслушал все, что она ему рассказала. Нахмурился, поджал губы и в задумчивости постучал кончиками пальцев по столу.
– Сама
– Как раз это я и пыталась выяснить. Нет, ничего такого я не заметила. Книга как книга. Там написано, что третьего января тысяча восемьсот семьдесят девятого года я вышла замуж, но я не выходила замуж, клянусь вам. Нужно найти мистера Бича, приходского священника, который сделал запись о моем бракосочетании. Если мы найдем его и он подтвердит, что ничего такого не было, все – дело закрыто. Мы победили.
Мистер Эдкок снисходительно улыбнулся.
– Жаль вас расстраивать, – сказал он, – но все не так просто. Ищите преподобного мистера Бича, если считаете нужным. Я могу нанять частного сыщика, конечно, это потребует дополнительных расходов. Но пастор Бич может подтвердить отнюдь не ваши показания. А ведь мы обсудили лишь один пункт прошения. Там ведь еще упоминаются измена, злоупотребление спиртным, плохое обращение со слугами, растрата денег, невозможность воспитывать ребенка, жизнь с людьми спорных моральных качеств…
Эдкок снова развел руками. Пока он читал обвинения в ее адрес, Салли чувствовала будто уколы в сердце: она уже пару дней не видела этот документ и подзабыла, как он на нее действует. Кто-то, верно, очень ее ненавидит, раз так с ней поступает. Когда подобные чувства испытывает к тебе человек, которого ты знаешь, это неприятно, но сознавать, что тебя ненавидит кто-то совершенно незнакомый, – неприятно вдвойне. Вновь это отвратительное чувство нахлынуло на Салли, оно лишало ее сил сопротивляться. Она даже не могла спорить с адвокатом. Вместо этого просто молча кивала, глядя в пол.
– Понимаю, – наконец сказала она. – Я хочу, чтобы вы наняли сыщика и отыскали мистера Бича. Единственное, что мне удалось разузнать, – это что он будто бы похитил из церкви серебро и сейчас, возможно, находится в тюрьме. Но это всего лишь слухи.
Эдкок выглядел встревоженным.
– Моя дорогая мисс Локхарт, я прошу вас, я вас умоляю не повторять того, что вы сейчас сказали. Понимаете ли, клевета – уголовно наказуемое деяние, и не хватало еще, чтобы вас в ней обвинили.
– Хорошо, но вы расскажете об этом сыщику?
– Я дам ему всю необходимую информацию. Также можно разузнать кое-что и про самого мистера Пэрриша, если пожелаете. Его дела, происхождение, а? Это может нам пригодиться.
Салли, воодушевленная тем, что услышала наконец от Эдкока что-то дельное, согласилась. Потом добавила:
– Мистер Эдкок, а что, если все пойдет совсем не так, как мы хотим? Что будет в худшем случае?
– О, не стоит об этом думать. Давайте не загадывать на будущее.
– Но я хочу знать. Могут ли они забрать Харриет, мою дочь, могут ли они забрать ее у меня?