Таинственный берег
Шрифт:
Джон повернулся к Риверсу.
— Почему ты не позвонил, что приедешь, Майкл? Обедать останешься?
— Нет, — сказал Риверс. — Я приехал на пару дней с друзьями и заскочил, только чтобы обсудить несколько деловых вопросов с Мэриджон.
— Позвони своим друзьям и скажи, что останешься у нас обедать. Они же не будут против, верно? Оставайся.
— Боюсь, это невозможно, — сказал Риверс любезно. — Но все равно, я очень благодарен.
— Мэриджон! — обратился Джон к сестре. — Тебе бы хотелось,
Взгляд Мэриджон был ясным и чистым. Она повернулась к Майклу.
— Ну, Майкл! — только и сказала она. — Пожалуйста.
Он пожал плечами, одновременно сделав бессильный жест рукой, а она тепло улыбнулась ему, и он сдался.
— Когда ты в последний раз обедал со мной?
Майкл снова пожал плечами и не ответил. Сара почувствовала, что он соглашается остаться вопреки собственному желанию.
— Сара, где Макс? — спросил Джон. Она вздрогнула от неожиданности.
— Он… он еще в бухте, загорает.
— А Джастин?
— Он, по-видимому, все еще в Сент-Ивсе, — сказала Мэриджон, подходя к французскому окну. — Майкл, идем в сад. Садись в качалку и хоть ненадолго забудь все эти ужасные юридические бумаги. Думаю, Джон хочет побыть с Сарой наедине.
Это было сказано для пущего эффекта, думала Сара. Для того чтобы создать какое-то определенное впечатление у Майкла. И Джон играет в ту же игру. Он придумал сценарий на этот вечер, а Мэриджон подыгрывает ему — реплика за репликой. Его сценарий предусматривает пригласить Майкла к обеду, создать впечатление, что прошлое похоронено и забыто. Они хотят показать ему, что все в норме и им нечего прятать и скрывать.
Мысли беспорядочно метались в ее мозгу, несмотря на то что она пыталась подавить нарастающее чувство паники. Как могли Джон и Мэриджон действовать так согласованно, если Джон даже не знал, что Майкл вечером заедет. Но он знал. Входя в комнату, он сказал: «Привет, Майкл!», — хотя не мог знать, что Майкл в комнате… Возможно, он узнал машину Майкла. Но ей меньше десяти лет! Джон не мог видеть ее раньше. И все же он знал, знал раньше, чем открыл дверь, что в комнате вместе с Мэриджон будет Майкл…
— Пойдем наверх, дорогая, поговорим, — сказал Джон, обнимая ее за талию. — Я хочу принять душ и переодеться. Пойдем, ты мне расскажешь, как ты провела время.
Сара пошла наверх и, пока он стоял под душем, а потом яростно растирался жестким полотенцем, сидела на краешке ванны. Он рассказал ей о своем приятеле из Пензанса и подробно описал прогулку на моторной лодке. Наконец, вернувшись в спальню, чтобы одеться, он улыбнулся ей и сказал:
— Ну, теперь расскажи мне, что делала. Ты вряд ли сказала мне сегодня больше двух слов! Ты меня еще любишь?
Она вдруг почувствовала комок в горле и глубокую беспричинную боль, которая против
— О Джон… — Это было все, что она могла сказать, а в следующее мгновение была в его объятиях, прижалась лицом к его груди, стараясь сдержать рыдания, сотрясавшие ее тело, а он целовал глаза, чтобы остановить слезы.
— Сара, — сказал он огорченно, — Сара, дорогая Сара, что с тобой? Что случилось? Что я такого сказал?
— Я… — Она собрала все свои силы и попыталась смотреть ему прямо в глаза. — Джон, я хотела попросить тебя, мне очень нужно…
— Скажи, что именно, — мгновенно ответил он, — и ты это получишь. Просто скажи мне, чего ты хочешь.
Она вздохнула поглубже, вытерла слезы.
— Я хочу уехать обратно в Канаду, Джон, я не хочу больше оставаться здесь. Я просто хочу уехать домой. Пожалуйста, Джон, давай уедем. Я не хочу оставаться здесь. Мне очень жаль, но я…
— Я не понимаю, — сказал он. — Почему ты не хочешь пожить здесь? Я предполагал, что мы пробудем здесь еще неделю.
Теперь она уже не могла плакать. Она только смотрела ему прямо в глаза и думала: «Это все правда. Что-то в самом деле есть. Макс не лгал. Что-то неуловимое, что-то такое, что невозможно описать словами, именно так, как он говорил. Все это так и есть».
— Мне казалось — тебе здесь понравилось. Почему тебе тут плохо? В чем дело?
Она молча покачала головой.
— Мэриджон…
— Что Мэриджон? — спросил он. Слишком быстро спросил, а потом старался скрыть раздражение, вызванное тем, что выдал собственные чувства.
— Я ей не нравлюсь.
— Вздор. Она считает, что ты очень хорошенькая и как будто специально создана для меня. Она очень рада, что я женился на такой девушке.
Сара отвернулась от него, но он крепко держал ее и не отпустил.
— Иди ко мне.
Полотенце соскользнуло с его бедер. Джон отнес ее на постель, и внезапно она прижалась к нему в порыве страсти и желания, которое казалось ей ужасным, потому что она боялась, что он не откликнется.
— Сара… — В его голосе прозвучало удивление, он был потрясен, но не безразличен. И сразу в ответ на се желание вспыхнула страсть.
Чем больше любви Сара давала ему, тем больше он хотел этой любви, слияние было полным и ошеломляющим.
Когда наконец они разжали объятия, пот слепил ей глаза, на щеках были слезы, а тело болело и казалось разбитым.
— Я люблю тебя, — сказала она. — Я люблю тебя.
Он все еще тяжело дышал, все еще дрожал, его пальцы были судорожно сжаты в кулаки, а глаза крепко зажмурены, как будто от боли. «Он не может расслабиться, — думала она, — и я тоже не могу. Здесь нет покоя. Нам надо сейчас немного поспать, но мы не сможем уснуть. Здесь нет покоя, здесь нельзя отдохнуть».