Таинственный берег
Шрифт:
— Ничего особенного.
— Ты приехала сюда?
— Не сразу.
— Бог мой, как это странно — приехать сюда. Ты не находишь?
— Нет, с чего бы это?
— И вправду, с чего бы это? С Клуги у меня связано множество приятных воспоминаний.
— Ты шутишь?
— Совершенно верно. А почему бы нет?
— Ну-ну.
— Должен сказать, я никогда не думал, что Джон сюда вернется, и уж меньше всего предполагал, что он приедет со второй женой. Он вспоминает когда-нибудь о Софии?
— Никогда.
—
— Как ты думаешь, почему он пригласил тебя сюда?
— Я надеялся, — сказал Александер, — что ты сможешь мне это объяснить.
— Кажется, я не вполне тебя понимаю.
— Не понимаешь? Черт побери, Джон сходил с ума по Софии, так ведь? Любой муж на его месте вел бы себя точно так же. С такой женщиной…
— Софии больше нет. Джон начал новую жизнь, и память о Софии для него теперь ничего не значит. Совсем ничего.
— И все-таки он женился на девушке, которая и внешне, и в плане секса…
— Мужчины очень часто предпочитают женщин с внешностью одного и того же типа. Это ничего не значит. И кроме всего прочего, любят не только за сексапильность или внешнюю привлекательность.
— Я полагаю, это стандартное заблуждение.
— Ты считаешь, что любые отношения между мужчиной и женщиной имеют в своей основе секс?
— Ну конечно же! Просто невозможно, чтобы между мужчиной и женщиной были близкие отношения, не включающие секс.
— Я думаю, — сказала Мэриджон, — мы несколько отклонились от темы.
— Но ты со мной не согласна?
— В чем же это я должна быть с тобой согласна?
— Что невозможны близкие отношения между мужчиной и женщиной без секса.
— Это зависит от того, какой мужчина и какая женщина.
— Напротив, я считаю, что это зависит только от их сексуальных возможностей. Возьми, например, Джона. Он дважды женат, у него было множество женщин, но ни одна из них не привлекает его, если не интересует физически.
— Почему же Джону не иметь в этой жизни сексуальных удовольствий? Большинству мужчин это необходимо, и они их получают. Так почему бы и Джону не получить свою долю? Но почему его, как ты их называешь, «сексуальные возможности» должны влиять на отношения другого типа, которые у него с кем-то возникают? И что такого особенного в сексе вообще? Очень часто он не имеет ничего общего с настоящей близостью. Так почему же нужно говорить о нем как о начале и конце всего сущего? Очень часто секс — это что-то более чем тщетное и тупое.
Александер поколебался, прежде чем рассмеяться. Его смех звучал чуть-чуть неуверенно.
— Для «тщетного и тупого» секс поживает неплохо! — А так как Мэриджон не ответила, он спокойно сказал: — Твои слова — это в основном женская точка зрения.
— Возможно, — сказала она ровным голосом, не пробуя спорить. Ее шаги послышались
— Ну конечно.
Стало тихо. Сара обнаружила, что все еще сидит на краешке табуретки перед туалетным столиком. Она посмотрела в зеркало и увидела отраженный взгляд своих темных глаз, черные волосы растрепались, сжатые, без улыбки губы не накрашены. Автоматически она потянулась за помадой.
«Я хочу уехать, — думала она. — Пожалуйста, Джон, давай уедем, уедем куда-нибудь, все равно куда, лишь бы подальше от этого места. Давай уедем сейчас. Если бы только я могла уехать…»
Она занялась восстановлением грима.
«Я не хочу знакомиться с Максом. Мне нет дела до того, что он был когда-то твоим другом, Джон. Я не хочу знакомиться с ним, потому что терпеть не могу мужчин, которые для забавы толкуют скучающим тоном о женщинах и сексе, как будто знают об этом уже все, что можно знать, и видели все, что можно видеть.
А больше всего, Джон, я хочу уехать от твоей двоюродной сестры, потому что она меня не любит, я знаю, что не любит, да и я ненавижу ее. Неважно, что изо всех сил стараюсь продемонстрировать обратное… Я ненавижу ее и в то же время боюсь, не знаю почему. Джон, не могли бы мы поскорей уехать, потому что я хочу бежать… Это не оттого, что она меня не любит, впрочем, «не любит» — не совсем подходящее словосочетание. Она меня презирает. Ты не поверишь, но она меня презирает, Джон. С тех пор, как мы приехали сюда, она все время очень добра ко мне, но презирает меня, я знаю, потому что чувствую это. Она презирает меня так же, как презирала Софию».
Сара положила расческу и принялась изучать баночку с жидкими тенями для век.
Лучше не думать о Софии.
«Но эта ложь… О Джон, сколько лжи! А ты мне поклялся, что ее смерть была несчастным случаем. Ты лгал, лгал и лгал из-за Мэриджон…
О Боже, я хочу уехать, я хочу исчезнуть отсюда. Пожалуйста, Джон, увези меня отсюда, потому что я боюсь и хочу бежать…»
Сара вышла в коридор. Там было свежо, перила холодили горячую ладонь. Она спустилась вниз, прошла через холл и заглянула в гостиную.
Когда она вошла, мужчина обернулся. Они оказались лицом к лицу, и Сара увидела то, что могла представить себе, слушая их разговор, — насмешливо изогнутые губы, большие голубые глаза, честный взгляд, который почему-то вызывал доверие, сломанный нос. Следы пластической операции были заметны на левом виске и шли до челюстной кости. Складки около рта, глубокие борозды, которые со временем станут еще глубже. Однако по выражению его лица нельзя было сказать, что ему знакомы страдание и боль. Он выглядел старше, чем Джон, но не намного. Страдания не состарили его, он не выглядел потрепанным, усталым или измученным.