Таинственный дом на Монмартре

дю Буагобе Фортюне

И как оказалось, делал он это не зря

Проходя через низкие ворота в стене Бурбонского дворца, он успел заметить человека, который бросился на него и ухватил сзади за шею. Одной мощной рукой нападавший сдавил шею, а другой принялся шарить у него на груди.

Но наш капитан был опытный фехтовальщик. Он четко выполнил прием «шпагой назад коли», после чего нападавший ослабил хватку, и это позволило капитану быстро обернуться и мгновенно изготовиться к отражению нападения противника.

Капитану показалось, что

его удар достиг цели. Бандит зашатался, но в это время, как из-под земли, появились еще два негодяя, и офицер решил, что разумнее всего было бы отступить.

К счастью, его никто не преследовал.

На следующий день в клубе только и разговоров было, что об этой истории.

На этот раз решили дать делу ход. Поскольку ночные нападения стали совершаться регулярно, полиция, в которую капитан обратился с заявлением, активно взялась расследовать это дело.

Судя по всему, один из нападавших был тяжело ранен. На мостовой тихой улицы Бургонь осталась изрядная лужа его крови. Это обстоятельство, по мнению руководителя сыскной бригады, должно было помочь выйти на след банды.

Когда совершается такого рода преступление, профессионалам сразу становится ясно, в каких именно закоулках уголовного мира следует искать виновного, ведь рана от удара шпагой является твердой уликой, от которой невозможно быстро избавиться.

Сыщики перетряхнули все пользующиеся дурной славой меблированные комнаты и подозрительные забегаловки, но лишь понапрасну потратили время. Ни одного человека с подозрительной раной так и не удалось обнаружить.

Если банда и существовала на самом деле, то она вновь ускользнула, словно неуловимое привидение.

Ничто не указывало на то, что попытка ограбления офицера каким-то образом связана с вероятной смертью господина Сьерака. И тем не менее само совпадение обоих происшествий казалось очень странным.

Оба – и счастливо отделавшийся капитан, и трагически пропавший молодой человек – возвращались домой, имея при себе крупную сумму денег, которую каждый из них незадолго до того выиграл в баккара.

Если это было известно бандитам, то, значит, кто-то из свидетелей карточной игры поставил их в известность.

Такое предположение, разумеется, выглядело совершенно неправдоподобно, но тем не менее полиция, известная своей недоверчивостью, сочла целесообразным провести негласное расследование в самом клубе.

Стали собирать сведения об обслуживающем персонале, установили слежку за прислугой, но так ничего и не обнаружили.

Результатом действий полиции стала лишь воцарившаяся в клубе нервозная обстановка.

Все принялись следить друг за другом. Возникла атмосфера всеобщего недоверия. Но никому и в голову не пришло из-за такой безделицы прекратить игру.

Пока происходили эти события, Анри де Сервона не было в Париже.

После февральской революции 1848 года он отправился в Бретань

продавать свои земли и пробыл там значительно дольше, чем планировал.

В ту пору нашему герою было тридцать лет. Это был истинный сын своего времени и типичный представитель своего круга, обладавший всеми характерными для такого рода людей недостатками и положительными качествами.

Родился он в благополучной семье, получил хорошее образование и был весьма умен. Но неисправимое легкомыслие и безудержное пристрастие к беззаботной жизни свели на нет все эти преимущества.

За короткий срок он промотал значительную часть своего состояния, так и не приобретя устойчивого положения в обществе, но не озлился и сохранил природное благодушие.

Будучи, как большинство людей его круга, человеком безответственным и неразборчивым, он совершил множество неосторожных поступков и приобрел немало сомнительных знакомств, но при этом сердце его оставалось добрым.

В общем, благодаря своему происхождению и приобретенным связям он стал тем, кого в описываемые времена называли жизнелюбом.

Человек он был любопытный, настоящий исследователь, и единственной страстью, по-настоящему волновавшей его душу, было познание неизведанных сторон жизни.

После революции от его уже изрядно промотанного состояния остались одни крохи. Поэтому, пытаясь поправить свое положение, он задержался в Бретани и возвратился в Париж, преисполненный решимостью вести отныне жизнь экономную и разумную.

Во всяком случае, сразу после возвращения он твердо воздерживался от посещения клуба и не появлялся в веселых компаниях.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды вечером он не попал в какой-то маленький театр, где давали ужасно скучный спектакль. Сервон был так расстроен, что решил поехать в клуб.

Каково же было его удивление, когда он застал членов клуба в состоянии крайнего возбуждения. Они толпились в гостиной у камина и что-то оживленно обсуждали.

С первого взгляда было ясно, что произошло какое-то чрезвычайное событие.

Все одновременно что-то говорили, и никто никого не слушал.

Поначалу Анри де Сервон не понял, из-за чего все так взволновались. Но через какое-то время до него дошел смысл отдельных фраз.

– Бедный барон! – произнес кто-то из гостей. – В кои-то веки он крупно выиграл, и надо же было, чтобы его постигло такое несчастье.

– Говорят, он очень плох.

– Интересно, это от испуга или от полученных побоев?

– Больше всего он расстроился из-за доктора, который посадил его на жесточайшую диету, и пока неясно, когда ее отменят.

Сервону стало ясно, что речь идет о бароне де Сен-Мандрие, с которым он был хорошо знаком. Это был довольно забавный тип, усердный посетитель клуба, который из-за своего чревоугодия приобрел весьма сомнительную репутацию.