Таинственный двойник

Торубаров Юрий Дмитриевич

Бей вышел с соболиной накидкой на плечах, что было особой роскошью для этих мест. На его лице засветилась улыбка. Он знал, что получит хорошую весть. И не ошибся. Пришелец, оглянувшись по сторонам, нагнулся к бею и шепнул:

– Он хочет взять каракана на горе Косулиф. Ждите его там, – опять оглянувшись, добавил, – мне пора. Я до рассвета должен быть у себя. Не забудьте про коня.

Бей кивнул головой, повернулся и вошел в шатер. Вернулся он быстро, держа в руках тяжелый кисет. Протянул его пришельцу, а стражу приказал привести гостю коня. Опущенный за пазуху кисет жег его грудь, а сердце билось

в радостной истоме.

ГЛАВА 13

Внезапный приезд гостей облегчил мечущуюся душу Санда, снял с нее тяжесть недоверия и даже горечи. Сколько он прояснил вопросов: «Взять хотя бы Арзу. Ведь это я послушал ее, думая, что она хочет мне помочь. Но обернулось-то как! Беглец! Хотели приговорить к смерти! Вот так. А бей? Не разобрался, а сразу… судить. Как легко можно потерять голову! Молодец Адил. Как жестоко его наказала жизнь! Кто он мне? Дядя? Дядя – князь. А дед-то мой! Вот молодчина! Козельск – боевой город, а я о нем почти ничего не слышал. Так хочется его повидать. Побыть на том месте, где жил Андрей Сеча. И я тоже Андрей Сеча! А не придумали ли это все мои родители, чтобы поднять мне цену? А крестик, который узнал Адил? Как все сложилось! А что, если попробовать бежать? Уговорить Яна и айда! А как быть с Арзу? Ведь она спасла мне жизнь. Но она и виновата: обнадежила… Но все равно молодец! Пошла к отцу. А я-то о ней что думал: нарочно она это сделала. Арзу… Настенька… Нет, Настенька. Но жизнь моя не облегчилась. До поездки все было ясно: Настенька, моя Настенька, как она мне нужна. Я не могу ее забыть. Но я… раб. Раб. Нет, нельзя с этим мириться. Мне надо что-то делать. Меня ждут не дождутся родители. Они уже старенькие. Им надо помогать».

От таких мыслей кругом шла голова. Ян заметил, что в последнее время Санда точно подменили. Он стал задумчив, не такой жизнерадостный. У него даже пропала охота куда-нибудь мчаться на необъезженной лошади, рискуя попасть под ее копыта. Наконец Ян не выдержал. Он сел на корточки перед лежавшим с закрытыми глазами Сандом. Легко тронул за плечо.

– Спишь?

Санд открыл глаза.

– Что тебе надо?

– Не мне, Андрей, – голос у Яна какой-то особенный. Наверное, такими голосами разговаривают отцы со своими повзрослевшими сыновьями, – тебе. Что ты стал таким хмурым? А ну, поднимайся, – но, видя, что тот даже не шевельнулся, сказал: – тогда я поднимусь и оболью тебя водой. А то присохнешь к месту.

И он поднялся и пошел к бадье.

– Не надо, – Санд вскочил на ноги.

Ян вернулся.

– Я знаю, о чем ты думаешь. Мне уже родины не видать, нет сил. Ты молод. У тебя еще все может случиться. Моли Бога, и он услышит твою молитву. Но Бог не любит мужика, который киснет хуже бабы. Он и создал мужика как защитника, воина. А ты во что превращаешься! Развалюха, да и только. А ну пойдем со мной, – он взял его за руку и повел к табуну.

Они поднялись на пригорок, с которого открывалась панорама местности и хорошо было видно пасшийся табун.

– Видишь справа буланого жеребца?

– Вижу.

– Птица это, а не конь. Цены ему нет! Бери его и… без кабана не возвращайся. Не худо бы новую землицу поразведать. Эту скоро выбьем. Вишь, как стадо прибавляет. У бея это бы зачлось. Авось и вернет тебя. Ему ведь такие вои нужны.

Ой, нужны! Говорят, ты его однажды спас.

– Да, – понуро ответил Санд, – только что толку. Когда меня хотели судить, он даже не вспомнил это.

– Эх, – Ян осуждающе покачал головой, – даю голову на отсечение, вспомнил. Да, – он замялся, – у них такой обычай… Что он сделал для тебя… моли Бога.

– Но я ведь не виноват! – упрямо произнес он.

– Виноват, не виноват, дело сделано! А сейчас – на коня и вперед. Поищи-ка новое пастбище, табун растет, трава выедается, а куда дальше гнать…

Сколько доброжелательности было в этих словах! Санд посмотрел на него какими-то новыми глазами. Видно было, что Яну удалось высечь огонек в его груди, который вспыхнул жаждой жизни. Он долго не раздумывал:

– Готовь припасы. Я – мигом.

Он схватил упряжь.

Буланый недолго ломался. Он словно ждал, когда его кто-то оседлает. Ян даже заметил:

– Небо тебе помогает.

Снаряжая Санда в дальнюю дорогу, Ян для него ничего не жалел. Отдал мягкие, подбитые шерстью сапоги, куртку. От дождей должна была спасать конская шкура. На голову – малахай.

– Надевай малахай, заворачивайся в шкуру, и не страшен тебе ни дождь, ни ветер, ни мороз, ни пурга, – он дружески толкнул его в грудь.

Быстрые сборы. И всадник уже на коне. Адыр держит конские поводья. Пляшет на месте, грызя удила, молодой жеребец. Чувствуется, сила в нем так и играет. Нож с боевым топором за поясом, сабля на поясе. За плечами лук, набит стрелами колчан. Радуется Ян, что в парня вновь вошла жизнь. Нечего кручиниться!

– Ну, с Богом, – Ян бьет ладонью по конскому крупу.

Адыр отдает уздечку.

Почувствовав свободу, конь срывается с места. Санд, сдерживая его, орет во всю глотку:

– Будет бей, пусть не думает, что я в бегах.

– Ишь, как напугал парня, – ворчал Ян, махнул рукой и крикнул: – Землицу вези, все простится.

Да, глаз у Яна оказался востер. Рыжий жеребец обладал неуемной силой. Он вмиг домчал Санда до его любимого привала. С жалостью в глазах оглядел он знакомое место, вспомнил беззаботные дни. Но его толкал вперед наказ Яна: найти новые места.

Заметно стала меняться природа. Он уже как-то привык к густому разнотравью речных долин, к лесистым островным местам. Но теперь все чаще проглядывал серебристый ковыль. Все больше встречались плешины без всякой растительности. Появились и резкие запахи полыни. Менялся животный мир. Который раз он напарывался на стада животных, которые были больше зайца, но меньше косули. У них маленькие копытца. Сколько раз он видел важного, как боярин, байбака. Много бегало полосатых птиц, напоминающих гуся, только с длинными ногами.

– Да, в этих местах скот не подержишь, – был первый его вывод. – Вряд ли сюда пойдет бей.

Наконец ему на пути встретилось лесистое место. Это была ореховая роща. Ветви гнулись от урожая, и Санд решил остановиться и заночевать. Наступал вечер. И тут он услышал чье-то жалобное повизгивание. Спутав коня, он пошел на этот звук. Раздвинув кусты, он увидел крупного щенка. У него была перебита передняя лапа. В детстве Санда научили лечить подобные травмы. Ему стало жалко щенка. Он даже сравнил его с собой. Он был таким же одиноким.