Таинственный герцог

Беверли Джо

— Многоликость похожа на камень. Она твердая. Я предпочитаю переменчивость моря.

— Вы явно не сталкивались с ураганом, — засмеялся он и, взяв поводья, тронул лошадь.

«Вероятно, нет, — подумала Белла, — но, возможно, сейчас переживаю один из них».

Торн старался сохранять невозмутимый вид, но сердился на Калеба за то, что тот не сказал ему о слове «переменчивый».

Еще несколько таких промахов, и Белла может задать себе вопрос — с кем она? Например, Калеб не любил чай, и Торн, как капитан Роуз,

не употреблял его. В «Короне и якоре» он заказал чай не подумав.

Чай был ошибкой, однако могли последовать и другие. Торн чуть не рассмеялся вслух пришедшей ему на ум странной мысли — если Белла узнает, что он герцог, то он навсегда ее потеряет.

Мир просто перевернулся с ног на голову.

Он не мог вспомнить, чтобы наслаждался временем, проведенным с какой-то другой женщиной, больше, чем последними днями, проведенными с Беллой.

Торн боялся, что сходит с ума.

Белла сознавала, что они едут обратно в гостиницу в полном молчании, но не понимала, чем оно объяснялось. Ей хотелось бы думать, что Торн так же ошеломлен поцелуем, как она, но ей в это не верилось.

Она подозревала, что он встревожен.

В гостинице она приняла спокойный, в меру веселый вид и держалась так, словно никакого поцелуя вообще не было, и они, продолжая молчать, поднялись в свой номер.

— Может быть, поужинаем внизу? — предложила Белла, заметив, что Торну явно не по себе. — Вдруг что-нибудь подслушаем?

По тому, как он охотно согласился, Белла догадалась, что он думал о том же самом.

Они ели, почти не разговаривая, что давало великолепную возможность слушать разговоры других.

После ужина Белла вернулась в свой номер, с горечью думая о том, куда пошел Торн, и смутно представляя себе, чем он там будет заниматься. Осознав, что беспокойно расхаживает по комнате, Белла заставила себя сесть и некоторое время читала, но смысл слов с трудом доходил до нее, а свет свечи резал глаза.

Заметив, что Табита не закрыла крышку корзины, Белла обратилась к кошке:

— Он называет тебя оракулом. Значит, ты способна давать советы, а может быть, даже предсказывать будущее?

Кошка произнесла один из своих наборов непонятных звуков, который Белла решила принять за поощрение.

— Я вижу, он тебе нравится, но должна предупредить, что моряки — закоренелые изменники, и их подолгу не бывает дома.

Кошка, похоже возразила.

— Нет-нет, это правда.

Табита издала звук, который, по-видимому, был вздохом, и Белла решила истолковать его как сочувствие, а не как выражение скуки.

— А теперь он отправился в бордель. Собирать информацию, конечно, но я полагаю, ему придется… делать то, что делают мужчины в таких местах. — Белла почувствовала, что смотрит так же сердито, как и кошка. — Разумеется, мне до этого нет никакого дела.

Услышав, как открылась дверь, Белла вздрогнула, но это просто

пришла служанка и принесла дров для камина.

— О, мадам, — оглядываясь, заговорила горничная, — мне показалось, я слышала голоса.

— Там кошка. В тишине она начинает нервничать. Как все кошки-кролики.

Горничная с сомнением посмотрела на Табиту, которая удачно выбрала момент, чтобы встать и совершить одну из прогулок, демонстрируя свой кроличий зад.

— Она странная, ничего не скажешь, — признала горничная. — Вы и других нашли, мадам?

— Нет, пока нет.

— Тогда, похоже, здесь таких нет. Повсюду только и говорят о вознаграждении, которое пообещал ваш муж. Вам уже принести воду и грелку для постели, мадам?

Другими словами: «Не пора ли вам спать?» Белла поняла, что горничная, несомненно, знает, что мужа миссис Роуз нет в гостинице, невозможно, даже знает, где он. До чего это унизительно, но еще унизительнее сидеть и ждать, когда он явится домой.

— Да, пожалуйста, — ответила Белла и стала готовиться ко сну.

День, проведенный в компании Калеба, вывернул все ее мысли наизнанку.

Они разговаривали совершенно непринужденно и часто находили забавными одни и те же вещи. И молчание доставляло удовольствие, но за ним всегда, когда они были рядом, таилась напряженность и странные физические ощущения.

Такого Белла никогда прежде не испытывала.

— Торн, — вслух произнесла Белла, наслаждаясь звучанием его имени.

Она была уверена, что он прилежный работник и будет хорошо вести дела. Его вдова никогда не останется обремененной долгами.

На нее нахлынули воспоминания. Воспоминания о той встрече, когда он был пьян, о наглом приглашении в постель.

А потом вспомнился «Козерог», еще одно наглое и такое же греховно-соблазнительное предложение.

Объятия с горячими, головокружительными поцелуями на террасе Айторн-Хауса…

Белла погрузилась в безнравственные, невероятные мечты…

После полуночи, слегка Подвыпивший, держа башмаки в руке, Торн осторожно пробрался в спальню.

Взяв свечу, которую принес с собой, Торн прошел за ширму, чтобы раздеться и умыться, но ему пришлось вернуться за кувшином с водой, заботливо поставленным у камина. Однако огонь погас и вода остыла. А чего еще мог ожидать сбившийся с пути муж?

Торн узнал то, что было нужно, и даже больше, чем надеялся. Белла получит возможность осуществить справедливое возмездие, а он — удовлетворение от того, что дал ей эту возможность.

Увидев Беллу, Торн затаил дыхание, а сердце в груди перевернулось.

Как он позволил ей ввязаться в эту опасную авантюру? Но он не просто позволил, он воодушевил ее, потому что узнал в ней Келено и ужасно заинтересовался.

Белла открыла глаза и сжалась, но, прежде чем он успел что-либо сказать, успокоилась.