Таинственный граф
Шрифт:
— Вы меня напугали больше, чем Жан-Марк! Грейс беспокойно приподнялась, опираясь на локоть.
— Анри, что вы делаете? Зачем вы вышли? Они могут вернуться в любую минуту!
— Тихо, ma chere. — Анри мягко положил ее обратно. — Они ушли. Лежите спокойно. — Он отвернулся, и Грейс услышала шум шагов. — А вот и Джемайма с водой.
Показалось раскрасневшееся лицо служанки, она протянула руку с полным стаканом. Анри приподнял Грейс голову и приставил стакан к ее губам, заставляя пить. Она жадно выпила полстакана, чувствуя, как к ней возвращаются силы. Наконец Анри
— Вот так-то лучше, мисс Грейс! Господи, знали бы вы только, как вы меня напугали!
— Простите, — пробормотала Грейс. — Сама не понимаю, что на меня накатило.
— Это все эти французы виноваты, чтоб их! Зато как мы их одурачили, правда, мистер Генри?
— Это ты их одурачила, Джемайма, ты умница! Им и в голову не пришло посмотреть под простынями!
— А вы тоже молодец, лежали там — и ни звука, небось ни разу даже пальцем не пошевелили.
Они продолжали свой веселый разговор, а Грейс сидела и тоскливо думала о том, что французы готовы землю рыть, чтобы поймать Анри, и не собираются сдаваться. Значит, его жизнь все время будет висеть на волоске.
Джемайма ушла наконец убираться после разгрома, а Анри, сидевший рядом с Грейс на траве, повернулся к ней и, потирая руку, устремил на нее какой-то непонятный взгляд.
— Не надо было меня поднимать, Анри! Вам же, наверное, было очень больно.
Он тряхнул головой.
— Ничего. Только сейчас заболело. А вот когда я лежал там на полу, действительно было больно.
— Почему же вы руку не подвязали?
Анри оживился.
— О, хорошо, что напомнили, ma chere. — Он вытащил из кармана мятый платок. — Это мне утром Рубен всучил.
Грейс взяла у него платок, сложила, связав петлей, надела ему на шею, но не отстранилась, а сжала его здоровое плечо.
— Анри, вам сейчас нельзя уходить! Это опасно! Он снял с плеча ее руку и приложил к своей щеке.
— Не бойтесь, Грёйс. Я подожду до ночи.
Она смотрела в его зеленые глаза, не в силах произнести слова, которые вертелись у нее в голове. О том, что она его любит и будет тосковать по нему. Не уходи, безмолвно умоляла она его. Останься. Будь со мной. Я сумею тебя защитить.
— Моя Грейс, — с ласковой улыбкой сказал Анри. — Я никогда не встречал такой отважной женщины.
Он повернул ее руку и поцеловал в ладонь. У Грейс на глазах выступили слезы, однако, заметив, что Анри встревожился, она шутливо фыркнула и, растянув губы в улыбке, потрепала его по щеке.
— Нам лучше не сидеть здесь, на виду.
Анри со вздохом отпустил ее.
— На улице так хорошо. Но вы правы. — Он усмехнулся. — Тем более что скоро мне предстоит долго пробыть на свежем воздухе.
— Не знаю, как вы, а я бы с удовольствием выпила чашечку кофе, — сказала Грейс.
— Прекрасная идея, ma chere. Пойдемте на кухню и сварим его сами, а то Джемайма занята по горло стиркой.
Посетитель был немолод, но крепок и по-молодому энергичен — в отличие от своей болезненной дочери.
Повинуясь ее радушному приглашению, сэр Джеймс покойно расположился у стола и, попивая поданный ею шерри, принялся рассказывать о причинах своей внезапной поездки на побережье, явно не желая приступить сразу к делу, ради которого явился.
— Нет, на этот раз я ездил не из-за Серены. Дело в том, что мой внучок ухитрился сломать руку.
— Да что вы! — воскликнула Грейс.
— Не расстраивайтесь, моя дорогая! Маленький безобразник счастлив до небес, он же теперь пуп земли, все только и крутятся вокруг него. Поэтому-то Констант и написал мне: дескать, нужна сиделка, и хотел, чтобы я прислал его служанку. Но вы представляете, в каком состоянии был бы его дом к их возвращению, если б остался пустой! Так что я отвез туда одну из своих горничных. Заодно провел с ними несколько деньков, ведь, не стану скрывать, я ужасно по ним скучаю!
Грейс с сочувствием слушала его рассказ, по ходу дела задавая вопросы и думая о том, что все это лишь вступление к главному разговору.
Но вот наконец гость посерьезнел, Грейс напряглась.
— Но все это так, кстати, как вы сами понимаете, моя дорогая. Я уверен, вы знаете, зачем я приехал. Хотя, признаюсь, мне всегда приятно видеть вас, приехал я все же по официальному делу.
— Я понимаю, сэр Джеймс.
— Я наслушался такого вздора, что решил — лучше приеду и увижу все своими глазами, прежде чем выдать ордер Вуфертону и Мейберри. Вы сами знаете, мне не безразлично то, что у вас происходит, моя дорогая Грейс, да и Констант, я уверен, тоже хотел бы, чтобы я досконально выяснил сам все обстоятельства дела.
— Вы очень добры. — Грейс через силу улыбнулась. — Хотя я предполагаю, что вас информировали более или менее точно, во всяком случае в той мере, в какой осведомлены Вуфертон и Мейберри.
Сэр Джеймс пожевал губами, вид у него был такой, словно он ожидал услышать нечто иное.
— Так, значит, этот человек все еще здесь?
— Да. Его уже бы здесь не было, если б не французы, которые явились сюда в субботу и потребовали, чтобы я разрешила им обыскать дом.
Лицо сэра Джеймса на мгновение окаменело.
— Что они потребовали?
Ну, их предводитель, Лорио, пригрозил, что будет стрелять в дверь, так что мне ничего не оставалось, как впустить их.
По покрасневшему лицу сэра Джеймса было видно, что он крайне возмущен, да только Грейс понимала — ей это не поможет. Он приехал на фаэтоне. Понятно, что он собирается увезти Анри с собой. Она не удивилась бы, окажись, что Вуфертон и Мейберри сейчас подъедут верхами. Но пока сэр Джеймс был озабочен другим.
— Ну, я им покажу! Да как они осмелились врываться в английский дом да еще терроризировать одинокую женщину?! Это просто неслыханно! Чтобы французы насильно врывались в дом! Боже правый, чего еще ждать после этого!