Таинственный кот идет на дело
Шрифт:
– Вам там понравится.
– Но нас могут увидеть вместе!
– Мистер Дюваль не увидит. У него сегодня встреча в Пасадене.
Как это сказал Ньютон: «Проявлять твердость с женщинами»? Он попытался.
– Когда я звонил вам домой, вы решили, что за вами следят. И настаивали, чтобы для наших встреч был благовидный предлог.
– В этот день у меня было желание разыгрывать спектакль. У меня бывают такие дни. Думаю, что не только у меня. Но теперь это неважно.
– Для меня как раз важно. – Она попыталась зажечь
– Шерли.
– Ну ладно, послушайте. Я веду серьезное расследование, и потому мне нельзя показываться с вами в общественном месте.
– Я с вами в безопасности где бы то ни было.
– Не в этом дело. Если меня идентифицируют и доложат мистеру Дювалю, наше расследование горит синим огнем, а вы попадаете в безвыходное положение.
Она повернула в сторону Беверли-бульвара и поехала через деловой район города.
– Я так вас люблю, когда вы серьезный. Как маленький мальчик, играющий во взрослого.
– Ваш вариант абсолютно не подходит. Вы просто не отдаете себе отчета в том…
– Вы не хотите узнать, что произошло?
С решимостью отчаяния он поуютнее устроился на сиденье. Как объяснить происшедшее начальнику управления Ньютону, другим сотрудникам Бюро? Что он такого сделал, что ему на жизненном пути попалась эта Шерли? В то же время он знал, что сочувствия ни от кого не дождется. Он оказался в обществе блондинки, о которой можно только мечтать. Золотой умницы, если ум мерить лишь показателем коэффициента интеллектуальности. И в то же время женщины, мысли которой меняются, как ветер. А воевать с ветром он не умеет.
– Вы на меня не сердитесь? – Она нежно положила руку на его руку. В это время они входили в поворот, и машина готова была поехать сама по себе. Зик разинул рот, а Шерли отняла руку и вцепилась в руль. – Я никогда не думала, что мне понравится агент ФБР. Я думала, что это неприступные мужчины, глядящие стеклянными глазами и твердо стоящие на своем.
– А я именно такой, – неуверенно возразил Зик.
– Мне было бы очень страшно, если бы рядом не было вас.
Машина подъехала к отелю, отделанному изразцами в мавританском стиле и увитому плющом. Подбежал швейцар. И Зик сделал последнюю попытку:
– Мисс Хатчинсон, умоляю, выслушайте меня.
Она шла вперед. Он семенил за нею через просторный, заставленный пальмами холл в ресторанный зал.
– Келсо, – бросила она метрдотелю. – Зик Келсо. Заказ на двоих.
– Да, мадам. Сюда, пожалуйста.
Их провели за загородку в дальний темный угол ресторана.
– Вы так хотели, мадам?
– Да, спасибо.
Зик сел рядом с ней.
– Правда, тут мило? – заметила она. – Что вы пьете? Он покачал головой.
– Я на работе. По крайней мере, мне так кажется.
– А мне мартини. Очень сухой.
Он профессионально оглядел помещение, не
Он остался на месте.
Она сказала:
– Когда я пришла утром на работу, я услышала, что он диктует. Я подумала, что он скажет что-нибудь для нас важное, и стала слушать через кондиционер. Нагнулась и стала подкрашивать губы… Спасибо. – Последнее относилось к официантке из бара.
Трус в Зике заставил отодвинуться на дюйм Она продолжала:
– Он всегда пользуется диктофоном. Он поставил его на воспроизведение, чтобы я подумала, что он еще там, а сам незаметно проскользнул в салон. Дюваль застал меня за подслушиванием через систему кондиционирования.
В ответ на настойчиво-конкретные вопросы Зика, она стала вспоминать подробности.
– Все утро я ходила такая напуганная, что все время роняла книгу заказов, а днем не могла есть. После этого я несколько раз сталкивалась с ним. Приезжала миссис Роджерс. Это наша постоянная покупательница. Она приобрела браслет за тридцать тысяч долларов.
Прибыл салат для нее – с сыром «рокфор» за дополнительную плату в пятьдесят центов, а для него – с маслом и уксусом.
– Вспомните, что произошло до этого, – говорил Зик. – Что могло вызвать у него подозрения?
– Я такая голодная, – сказала она, поглощая салат. – Мне так хорошо и спокойно с вами, что я в первый раз за день захотела есть.
– Что могло вызвать у него подозрения? – повторил он свои вопрос.
Она так и не могла припомнить, чем себя выдала. Ей казалось, что вела себя как обычно.
– Его что-то насторожило, – настаивал Зик – Иначе быть не может. Вот почему для вас опасно показываться в моем обществе.
Она заговорила тише
– Вы ужасно сердитесь на меня. Я теперь не усну, потому что мне вовсе не хотелось вас сердить.
– Пока мне не ясно, как он мог узнать про вас что-то конкретное – сказал Зик. – И я не думаю, что если он утром застал вас врасплох, он сделает опасные для вас выводы. Поступить надо так. Идите завтра на работу и ведите себя, как ни в чем не бывало. Будьте с ним такой же, как всегда. Не подлизывайтесь, но и не грубите. Будьте сама собой.
Официант принес бифштексы ей – хорошо прожаренный, ему – с кровью Он откусил кусочек, лениво поднял взгляд и замер, держа вилку в поднятой руке. Этого он не ожидал. Он был потрясен. Такого не может быть. Просто не бывает. Тело его охватил холод, хотя сердце отчаянно билось.
За несколько столиков от него Пэтти демонстрировала итальянский трикотаж. Он почти не слышал голоса Шерли, обращавшегося к нему «Зик… Зик « Внутренний голос приказывал «Надо что-то делать! Что то делать! Найти точку опоры!»