Таинственный кот идет на дело
Шрифт:
Довольный, что неведомых врагов нет и в помине, он переключился с интенсивного прослушивания на интенсивное обнюхивание и двинулся дальше. Ему мешала тупая боль, но больше всего беспокоило отсутствие координации движений. Подкашивались ноги. Кот остановился, чтобы продумать создавшуюся ситуацию.
Он понятия не имел, зачем его сюда сунули, но это его не особенно тревожило. Жизнь он воспринимал, как она есть. Если ему что-то хотелось, то есть, и безумно. Он не брал в рот ни кусочка… ну, неважно, как давно, важно, что сейчас он был голоден. Хорошо бы съесть креветку! Но такое счастье выпадало
Передвигался он очень осторожно и напоминал сам себе мудрого, старого кота.
Филипп Дюваль, услышав, что приехал Арти, вышел из конторского помещения, где под лучами специальной привезенной Дювалем лампы направленного освещения медленно и методично работал Меморандум. С той минуты, как Дюваль разложил перед ним драгоценности, он ни разу не перевел дух.
Арти доложил, что с сейфом все в порядке:
– Тоже мне дело! Хватило игрушечного заряда.
– А как насчет внешних признаков взлома?
– Сделано. Вырезал кусочек стекла в окне кабинета, влез и замкнул систему сигнализации.
– Никто не видел?
Арти отрицательно покачал головой и продолжал:
– Заехал в больницу. Там сказали, что она лежит в палате интенсивной терапии. Так говорят, когда пациент при…
Дюваль перебил его.
– Знаю. – Походил по комнате и заметил: – Не понимаю, как она могла пострадать. От легчайшей царапины на бампере, – Он едва выговорил: – Из-за нее все оказалось под угрозой.
– Из-за шлюх всегда так.
Стоя в полуосвещенном углу, Дюваль кинул жесткий взгляд на Арти:
– Полагаю, что нельзя заявлять об ограблении до тех пор, пока она стоит у нас на пути.
– Ночью она никому не проболтается, – сказал Арти, – а утречком к ней в палату придет на свидание дорогой братик. – Он кивнул в сторону Меморандума: – Сколько он еще будет возиться?
– До двенадцати ночи. Полночь, час колдуний, – позволил себе улыбнуться Дюваль. – Я всегда любил полуночный бой часов.
– Давно мне не приходилось сворачивать людям шею, – произнес Арти.
Дюваль с отвращением отвернулся. Вот отвратительное создание! Что, Нью-Йорк не мог подобрать кого-нибудь еще вместо этого разбойника? Какого-нибудь изящного мастера своего дела? Малокалиберная пулька, с математической точностью уложенная в заданную точку черепа, не оставит ни капельки крови и обеспечит ему стопроцентное алиби. Но разве этому мерзавцу что-нибудь втолкуешь? Он сделает, что захочет.
Дюваль вглядывался в темноту. У двери что-то задвигалось и приняло облик кота. Он кивнул в его сторону:
– Тот самый?
– Ага, – сказал Арти. – Какая огромная скотина! – Когда Д. К. вышел на свет, он схватил его двумя руками. – Не туговат ли свитер?
Дюваль присвистнул:
– Да на нем хирургический чулок!
Арти мерзко захохотал.
– Небось под машиной побывал. Видел я в детстве кота… на мостовой только пятно осталось.
– Как он сюда попал? – требовательно спросил Дюваль. –
– Вот-вот, как? И эта рыба, – пробормотал он себе под нос, – не приплыла же она сюда и не залезла же сама на полку! – Он покачал головой. – Дошло? – Сжав губы, он продолжал: – Вот кому бы я свернул шею! – Он бросил взгляд на Дюваля. – Попрактиковаться?
– Мысль, достойная осла. – Дюваль добавил: – Полагаю, что сторожу ничего не известно ни про рыбу, ни про кота?
Арти не знал, что ответить.
– Так вы его спрашивали?
– Собирался.
Дюваль смерил Арти уничтожающим взглядом.
– Позовите его сюда.
– Я послал его на ночной рынок. За кресс-салатом.
– За кресс-салатом!
Задрав хвост трубой, Д. К. гордо проследовал мимо. Для него эти люди представляют собой лишь две пары ног, которыми можно пренебречь до тех пор, пока от них что-то не перепадет. Однако та пара ног, которая находится в конторе, уже дала ему кое-что, и он пошел туда, держась достаточно прямо, насколько ему позволяло состояние. Почти автоматически тот человек стал для кота старым, верным другом, делившим с ним пищу.
Он бесшумно вошел в конторское помещение так, что Меморандум не заметил. Д. К. осмотрелся и задумался. Есть люди, которым не нравится, когда их отрывают от работы. Он решил рискнуть. И нежно дотронулся лапкой до брюк.
Меморандум бросил вниз отчаянный взгляд. Он не ожидал увидеть черного кота с белой повязкой. Д. К. уселся перед ним и просительно замяукал. Тогда Меморандум узнал его и полез в ящик за кусочками мяса, аккуратно приготовленными в пластмассовом мешочке. Он наклонился над котом, быстро нашел карман и вынул записку. Она была напечатана на машинке заглавными буквами: «ПРЕДУПРЕДИТЕ, КОГДА СОБИРАЕТЕСЬ КОНЧИТЬ. НАСТРОЙТЕСЬ НА ВОЛНУ МЕСТНОЙ СТАНЦИИ 1260 МЕТРОВ В 10.55. Д ИЛИ Р ОБЯЗАТЕЛЬНО ДОЛЖНЫ УСЛЫШАТЬ ЭТУ ПЕРЕДАЧУ. ЗИК».
За спиной заговорил Арти, и Меморандум виновато улыбнулся.
– Чем это вы тут занимаетесь? У вас нет времени, а вы с кошкой играете!
Меморандум вернулся к столу.
– Я приберег для него мяса, – извиняющимся голосом произнес он.
– Ждали его возвращения? – спросил Дюваль.
– Нет, но подумал, что если он опять придет… – Он замолк. Дюваль поставил вопрос ребром:
– Вам известно, каким образом это животное проникает на фабрику?
Отрицательно покачав головой, Меморандум настроил радио на волну 1260 метров. Передавали тихую музыку. Дюваль спросил Арти:
– Вам не пришло в голову, что кот появился здесь сразу же после прекращения подачи электричества?
Через некоторое время радио заговорило:
– Лауреат конкурса на лучшего обозревателя Стэн Уорвик сообщит нам последние известия по материалам международных агентств новостей. Итак, Стэн Уорвик!
– Выключите! – распорядился Дюваль.
– Всего пять минут! – запротестовал Меморандум.
Арти полез к приемнику, но Дюваль схватил его за руку.
– Я передумал. Послушаем.
Помещение наполнил густой, повелительный голос Стэна Уорвика. Он рассказал о ходе войны, о крушении реактивного пассажирского самолета неподалеку от Исландии, о свержении одного из африканских правительств, а затем перешел к местным новостям.