Таинственный незнакомец
Шрифт:
С усмешкой посмотрев ему вслед, Рейвенел снова повернулся к Этану и указал на глубокие кожаные кресла.
– Присядем?
С каменным лицом Этан занял одно из них и нарочито пристально стал разглядывать часы розового дерева, отделанные бронзой на каминной полке.
Повисла пауза.
– Считаете минуты, да? – спросил Рейвенел. – Хорошо! Прямиком перейду к делу, насколько это возможно. Три года назад мой старший брат совершенно неожиданно унаследовал графство. Так как он ничего не знал о том, как управлять поместьем или – помоги Господи! – сельскохозяйственными
Раздался стук в дверь, и в гостиной появился дворецкий, который внес серебряный поднос с графином коньяка и яйцеобразными бокалами. С соответствующими церемониями коньяк был разлит, и когда дворецкий ушел, Уинтерборн уселся на подлокотник кресла. В одной руке он держал бокал с коньяком, другой лениво поворачивал глобус, словно размышляя над тем, какую очередную часть мира ему хочется подмять под себя.
– Зачем вам потребовалось вот так менять свою жизнь? – Этан не мог не задать такой вопрос. Это была его идея – бросить Лондон ради тихого существования где-нибудь в сельской глуши. – От чего вам хотелось убежать?
Рейвенел улыбнулся.
– От самого себя, возможно. Даже жизнь, полная невоздержанности, может наскучить. И я вдруг обнаружил, что меня устраивает заниматься сельским трудом в поместье. Арендаторы считались со мной, коровы меня веселили.
У Рэнстома не было желания шутить и смеяться. Уэстон Рейвенел напомнил ему о вещах, о которых Этан пытался не думать в течение большей части из своих двадцати восьми лет. Приподнятое настроение после встречи с Гаррет Гибсон стало потихоньку улетучиваться, оставляя после себя раздражение и досаду. Сделав глоток отменного коньяка и едва ли ощутив его вкус, он отрывисто произнес:
– Вы проговорили восемнадцать минут.
Рейвенел вскинул брови.
– В любом случае, мой словоохотливый собеседник, я добрался до сути. Причина, по которой я сейчас нахожусь здесь, заключается в том, что мы с братом решили продать кое-какую семейную недвижимость в Норфолке. Это большой дом в хорошем состоянии плюс примерно две тысячи акров земли к нему. Однако совсем недавно я обнаружил, что мы ничего не можем с ним сделать. Из-за вас.
Этан вопросительно уставился на него.
– Вчера, – продолжал Рейвенел, – я встретился с бывшим управляющим поместьем Тотхиллом и семейным стряпчим Фоггом, и они объяснили, что продажа недвижимости в Норфолке невозможна из-за того, что Эдмунд – это старый граф – передал его какому-то лицу посредством тайной доверенности.
– Что это такое? – осторожно поинтересовался Этан, никогда не слышавший о подобном юридическом инструменте.
– Заявление, обычно в устной форме, касающееся передачи в наследство недвижимости или денег. – Рейвенел приподнял брови, шутливо изображая веселость. – Естественно, нам всем стало любопытно, с какой стати граф сделал такой щедрый подарок человеку, о котором мы знать не знали. – После долгой паузы он заговорил более серьезным тоном: – Если вы не против поговорить об этом со мной, я думаю, мне известно, почему…
– Нет, – с каменным выражением лица отрезал Этан. –
– Боюсь, это так не работает. В соответствии с английским правом, завещание на словах абсолютно действительно. Игнорировать его противозаконно. Существуют три свидетеля этого завещания: Тотхилл, Фогг и камердинер графа Куинси, прослуживший у него много лет, которые подтвердят эту историю. – Рейвенел поболтал остатки коньяка в бокале, а когда взглянул на Этана, наткнулся на прямой взгляд. – После смерти графа Тотхилл и Фогг пытались известить вас о завещании, но так и не смогли нигде вас отыскать. Сейчас мне выпал случай объявить счастливую весть. Поздравляю! Теперь вы являетесь полноправным владельцем норфолкского поместья.
С величайшей осторожностью Этан опустил свой бокал на столик.
– Мне оно не нужно. – Все приемы эмоционального контроля, которые были ему известны: например, задержка дыхания или намеренное перескакивание с одной мысли на другую, – не помогали. Рэнсом в смятении почувствовал, как пот начал заливать лицо, поднялся и направился к двери.
Рейвенел шел за ним по пятам.
– О черт, подождите! – раздался его возмущенный голос. – Если мы не закончим этот разговор сейчас, я не знаю, как потом сумею найти вас.
Этан остановился, глядя в сторону.
– Хотите вы или нет получить эту собственность, – продолжил Рейвенел, – вам придется забрать ее. Даже в случае, когда Рейвенелы не могут ничего предпринять с этой проклятой недвижимостью, мы ежегодно платим за нее налог.
Сунув руку в карман брюк, Этан вытащил пачку фунтов, швырнул ее к ногам Рейвенела и отрывисто проговорил:
– Сообщите мне, если я еще что-то должен.
К чести Рейвенела, даже если этот жест и привел его в замешательство, он не подал вида, а повернувшись к Уинтерборну, заметил самым обычным тоном:
– Еще никто и никогда не забрасывал меня наличностью. Должен сказать, это моментально вызывает чувство огромной признательности. – Не глядя на банкноты, разбросанные у его ног, он подошел к бильярдному столу и, скрестив руки на груди, окинул Этана оценивающим взглядом. – Вы явно не испытывали теплых чувств к Эдмунду Рейвенелу. Могу я спросить почему?
– Он сделал больно человеку, который был мне дорог. Я не хочу оскорблять память о ней, приняв хоть что-то от Рейвенела.
Хрупкое напряжение, висевшее в воздухе, казалось, начало ослабевать. Рейвенел расцепил руки и помассировал шею, в уголках его губ обозначилась грустная улыбка.
– Теперь мы говорим вполне искренне, да? Тогда я прошу прощения за то, что вел себя как беспечный идиот.
Если бы этот человек не принадлежал к семейству Рейвенелов, то мог бы даже понравиться Этану.
Уинтерборн пересек гостиную, подошел к буфету, на котором дворецкий оставил серебряный поднос, и, долив себе коньяку из графина, заметил:
– Рэнсом, вам все-таки нужно подумать над тем, чтобы продать ему собственность.
Это был прекрасный вариант. Этан избавился бы от ненужной ему земли и отрубил все связи с семейкой Рейвенелов.