Таинственный подарок
Шрифт:
За дверью что-то зашуршало, и мимо скважины опять промелькнула сумка с газетами.
— Нет никого дома! А я слышала как хлопнула дверь! Чудеса в решете! — громко сказала почтальонша и побежала по лестнице.
Боб накинулся на Сеню:
— Несчастный крокодил! Угораздило тебя налететь!
— Честное слово, не виноват! На лестнице не было ни души… — оправдывался Сеня. — Почтальонша выскочила из квартиры в первом этаже… — „Это ты, безобразный обманщик!” — закричала она. Тут я от нее — наверх!..
— Вот
Тревожно прислушиваясь к каждому шороху, мы опять принялись за наклейку обоев.
Прошло уже порядочно времени, а никто не звонил. Мы начали успокаиваться: „Наверное ненастоящей тетушки не оказалось дома!“
Вдруг раздался звонок. Второй…
На цыпочках мы подкрались к двери.
— Не открывают! — сказал мужской басистый голос.
— Вы постучите. Может звонок испортился, — ответил ему пискливый детский. Опять эта девчонка с косичками!..
Раздался сильный стук. Потом басистый голос сказал:
— Спасибо, что показала. Я тут на лестнице устрою засаду.
При слове „засада” мы вздрогнули.
— Это милиционер… — вскрикнул Сеня. — Мы в ловушке…
— Тише, тише, крокодил несчастный! — зашипел Боб. — Продолжайте ремонт. Я остаюсь на наблюдательном посту.
Через три минуты Боб появился в комнате и доложил первые результаты разведки.
— Неизвестный закурил трубку. Запах табака приятный…
Схватив кисть, Боб в одно мгновение намазал клейстером новую полосу обоев и удалился. Второе донесение с НП гласило:
— Ходит по площадке. Видны золотые пуговицы. Это не милиционер. У милиции — серебряные.
Намазав еще полосу, Боб исчез. Вскоре последовал новый рапорт:
— На лестнице мяучит кошка. Неизвестный сказал: „Что, бродяга, и тебя домой не пускают?“
Кошка? Я бросился на кухню. Клетка, где был заперт котенок Тяпа, была пуста, а дверца открыта. Забытый нами пленник как-то изловчился и убежал. Ясно! Неизвестный разговаривает с Тяпой…
— Мяу! Мяу! — неслось с лестницы.
— Фу, какой нетерпеливый! — сказал неизвестный. — Я три года не был дома, а не мяукаю. Иди, иди сюда!
В ту же минуту Боб, как ужаленный, отскочил от двери:
— Крокодилы несчастные! Это жилец из запечатанной комнаты. Доктор вернулся домой, а мы его не пускаем… Человек с фронта…
Боб метнулся на кухню, вскочил на плиту, быстро отвинтил чашечку у электрического звонка, открыл входную дверь и, просунув на лестницу голову, громко позвал: „Кис! Кис! Кис!“
— Ой, кто тут? — воскликнул он. — Вы сюда звоните? Звонок испорчен. Вы не видели, случайно, кошечки? Такая
На пороге стоял очень высокий моряк в синем кителе, через одно плечо у него был перекинут серый плащ, на другом, закрывая погон, сидел котенок Тяпа. В руке моряк держал небольшой чемодан.
— Вот я и дома! Чудесно! — сказал он, входя на кухню и щурясь от света после полумрака на лестнице. — А вы здесь живете? Нет? Так! А кто-нибудь из жильцов есть дома? — расспрашивал моряк.
Тяпа, мяукнув, спрыгнул с его плеча на плиту. Боб глазами показал мне на погон моряка.
Один просвет на золотом поле и четыре серебряных звездочки. Капитан-лейтенант! У морских врачей погоны уже и поле серебряное. И нашивки на рукавах не золотые!
— Николай Евгеньевич! Сын Людмилы Ивановны! — чуть не закричал я, но Боб предостерегающе поднес палец к губам пихнул меня в бок: „Молчи! Молчи!“
— Вы кто же? Маляры? Уж больно маленькие, — спросил моряк. Он внимательно посмотрел на Сеню. — Где-то я тебя видел, мальчуган. До того знакомое лицо…
В это время входная дверь хлопнула, и вбежала совершенно запыхавшаяся тетушка.
— Коленька! Коленька! — крикнула она, бросаясь к моряку. — Мне девочка на дворе сказала. Приехал… Радость-то какая!.. И не предупредил. Мама через час тоже дома будет… — и старушка залилась слезами.
— Идем в комнату… Ты же здесь не был! В старую квартиру снаряд попал! — радостно и растерянно бормотала Мария Николаевна. — Мальчики ремонт кончают. Помощь семье фронтовика!..
Боб грозно взглянул на меня и Сеню и показал на часы. Двадцать минут седьмого! Через сорок минут приедет Людмила Ивановна! А нам оставалось еще наклеить пять полос обоев и бордюр…
С лихорадочной поспешностью мы начали работать. „Скорей! Скорей!“ — шептал Боб. — Вдруг Людмила Ивановна приедет раньше…“
Мы так были поглощены наклейкой обоев, что даже не слышали о чем говорили Николай Евгеньевич и тетушка. Вдруг мы услышали:
— А ну, мальчуганы! Давайте-ка я вам помогу!
В одно мгновение Николай Евгеньевич оказался на стремянке рядом с Сеней. — Подайте-ка мне полоску, — скомандовал он. — Я мальчишкой, когда на даче с мамой жил, — однажды три комнаты оклеил. Тряхну стариной… Ага! Обои с рисунком. Дело коварное… Ничего, подгоним.