Таинственный подарок
Шрифт:
Весь коридор был уставлен деревянными помостами, и человек пятьдесят студенток и студентов красили стены. Но Татьяны здесь не оказалось.
„Доктора ледяных наук“ мы нашли в маленьком флигеле, во дворе Университета. Она с двумя студентками складывала в одной из комнат печку. А у окон возился старичок в очках с золотой оправой. Одет он был в полинялый синий халат. На табурете около старичка лежала груда белой замазки, от которой шел приятный запах олифы. Старичок стеклил окна.
Увидев нас, „доктор ледяных наук“ сперва даже перепугалась:
— Что случилось? Почему
Боб начал невразумительно бормотать, что мы должны сложить печь в нашем классе, но „доктор ледяных наук“ сразу догадалась, что Боб хитрит, потому что во всех школах ремонт уже закончен. Тогда Боб чистосердечно признался, что мы должны сложить печь у нашей учительницы географии Людмилы Ивановны Шишовой и рассказал, какой подарок мы ей готовим.
— Да ты с ума сошел, Бобка! — сказала „доктор ледяных наук“. — Разве вам справиться? А когда вам нужно сложить?
— Самое позднее к вечеру!
Тут „доктор“ замахала руками и заявила, чтобы мы не морочили ей голову.
— Ну, вы, Татьяна Георгиевна, перескромничали! — вдруг заговорил старичок-стекольщик. — Вы за пять часов полнометражную печь складываете, а там печь карликовая, недомерок… Вы ее за три часа сделаете. Мальчики вам помогут.
Мы удивленно смотрели на нашего неожиданного защитника.
— Похвально, молодые люди, — сказал он, обращаясь к нам, — похвально, что вы такое горячее участие принимаете в Людмиле Ивановне. Она человек достойнейший!
— Как? Вы ее знаете?
— Отлично знаю. Людмила Ивановна моей ученицей была. Вот здесь, в Университете. Я тогда на четверть века моложе был. — И старичок превесело засмеялся.
— Ах, простите, Алексей Петрович, — спохватилась „доктор ледяных наук“, — я не представила вам этих юных ленинградцев. Пожалуйста, знакомьтесь: мой брат Бобка и его приятель Петя, Алексей Петрович, — Татьяна назвала фамилию знаменитого ученого географа и начала перечислять его степени и звания, — профессор Ленинградского Университета, член-корреспондент Академии Наук, действительный член Географического общества…
— Ну, довольно, довольно, Татьяна Георгиевна, — знаменитый ученый укоризненно покачал головой. — Вы их совсем запугаете.
В самом деле, мы ужасно растерялись. Мне и в голову не приходило, что профессор, да еще такой знаменитый, может вставлять стекла. Профессор будто угадал мои мысли.
— Молодые люди! Стекольщик я не по обязанности. Нет! Абсолютно добровольно. Уважаю ручной труд. До войны я каждый день полтора-два часа столярным делом занимался. А теперь увлекаюсь профессией стекольщика.
И профессор рассказал нам, что замазку он приготовляет по собственному рецепту. Она быстро сохнет и ничуть не крошится. Старичок объяснил как ее нужно делать.
Между тем, „доктор ледяных наук“ как ни в чем не бывало размешивала глину и не обращала на нас ровно никакого внимания. Я заметил, что Боб подает мне сигналы азбукой Морзе с помощью пальцев. Один палец
„В атаку на Татьяну! — просигнализировал он. — Немедленно!“
Не успел я ему ответить, как вдруг Татьянин профессор вынул часы, посмотрел на них, и, щелкнув крышкой, сказал:
— Глубокоуважаемая Татьяна Георгиевна! Я, ваш научный руководитель, предлагаю вам в десять часов ноль минут отправиться с моими новыми приятелями и помочь им сложить печку в квартире их учительницы и моей бывшей ученицы.
И профессор, точь в точь как Боб, просигнализировал на пальцах:
„Меня она послушается. Вот увидите!“
„Доктор ледяных наук“ немного поупрямилась, но потом начала переодеваться и мыть руки, чтобы ехать с нами к Людмиле Ивановне. Когда профессор подавал ей пальто, мы с Бобом не удержались и сунули в карманы по небольшому куску замазки. Она была необходима для вставки стекол в квартире больной соседки ненастоящей тетушки.
Конечно, профессор не отказал бы нам, если бы мы просто попросили у него замазки, но нам было неловко, после всего, что он сделал для нас, затруднять его такой просьбой.
Расстались мы с Алексеем Петровичем в самых дружеских отношениях. В трамвае Боб взял честное слово с „доктора ледяных наук“, что она не проболтается тетушке Людмилы Ивановны, кто мы такие на самом деле. Татьяну же условились выдать за инструктора-печника.
Танец у печки
„Доктор ледяных наук“, осмотрев больную печку тетушки, заявила: необходимо разобрать печку до основания и сложить новую. Для этого потребуется пятьдесят кирпичей и два ведра глины.
Мария Николаевна сейчас же побежала к управхозу узнать, можно ли взять глину и кирпичи, которые лежали во дворе под навесом, как раз под окном кухни Людмилы Ивановны. Разрешение было получено.
Но выглянув в окно, мы увидели, что подле самого навеса играет целый взвод мелюзги под командой девочки с беленькими косичками. Вот беда! Если мы спустимся вниз — девочка с косичками нас узнает и сообщит ненастоящей тетушке, что мы тут. Все обнаружится.
— А что если нам переодеться девчонками? — предложил я. — Она нас не узнает.
— Это мысль! — сказал Боб. — Но где мы возьмем столько платьев?
Сеня показал на потолок кухни.
— Платье нужно всего одно. Смотрите! Видите этот блок?
На крюке висел довольно большой железный блок с фарфоровым колесиком. На таких блоках подвешивали раньше медные керосиновые лампы, чтобы их можно было поднимать и опускать.
— Вот что! — сказал Сеня. — Я сейчас сооружу на окне подъемник с помощью блока и веревки. Веревка висит в кладовой. Это, конечно, альпийская веревка Людмилы Ивановны, на концах у нее крюки. К одному концу мы привяжем ведро. Пусть Боб оденется девчонкой и пойдет вниз. Он будет накладывать кирпичи и глину в ведро, а мы будем тянуть ведро наверх.