Таинственный приятель
Шрифт:
Она встала и собрала свои вещи, впервые за весь вечер почувствовав, как проголодалась. Пожалуй, по пути домой она зайдет в кафе «Кейзи» и съест там порцию пломбира. Элизабет знала, что по этому поводу сказала бы ее мама: «Мороженое не может заменить полноценного ужина», но она уже чувствовала во рту вкус нежного сливочного пломбира. К тому же после такой работы она считала себя вправе полакомиться.
Элизабет огляделась в последний раз, чтобы убедиться, что все лежит на месте, выключила верхний свет и вышла из комнаты. Закрывая дверь, она вдруг наткнулась на кого-то, стоявшего за ее спиной.
– Тина! Как ты меня испугала! – воскликнула Элизабет. – Что ты здесь делаешь? Уже девять часов.
– Без пятнадцати, – поправила Тина чуть дрожащим голосом.
– Что случилось? Тебя что, прислала Пенни с какими-нибудь срочными указаниями? – «Как раз тогда, когда я все закончила», – подумала Элизабет.
– Нет, Пенни ничего мне не поручала.
Элизабет вздохнула с облегчением.
– Значит, ты хотела поговорить со мной?
– Не совсем, – уклончиво ответила Тина. – Говоря по правде, я не думала, что застану тут кого-нибудь в такое время.
– Да? – Элизабет выглядела озадаченной.
Все это было очень странным. Что могла здесь делать Тина? Она показалась ей такой приветливой и открытой при их последней встрече.
И тут Элизабет заметила, что Тина старается спрятать за спину правую руку. Но делала она это не совсем ловко, и Элизабет сумела разглядеть, что в этой руке она держит несколько черно-белых фотографий. Элизабет сразу же поняла, что делала Тина возле редакции «Оракула» и почему она не хотела, чтобы ее увидели.
– Это ты! – воскликнула Элизабет. – Это ты тот самый фотограф-призрак, да?
На пухленьком лице Тины застыла тревога.
– Ты ведь никому не скажешь, нет?
– Пенни велела мне выяснить, кто делает эти снимки...
– Нет! – В пустом школьном холле крик Тины прозвенел особенно громко. – Не говори ей!
– Тина, я не могу понять, почему ты так нервничаешь, – мягко сказала Элизабет. – Все в восторге от твоих фотографий.
На лице Тины появилась слабая тень улыбки, но тут же пропала.
– И особенно – твоя сестра, – добавила Элизабет.
– В самом деле? – в голосе Тины было неподдельное изумление.
– В самом деле, – заверила ее Элизабет. – Она сказала мне, что хочет включить этого таинственного фотографа в штат.
Тина опять улыбнулась, но лишь на секунду.
– Она изменит это решение, как только узнает, что это я, – грустно сказала она, и уголки ее губ опустились.
– Но почему? – Элизабет в недоумении покачала головой. – Пенни всегда держит свое слово, я это точно знаю.
– Может быть и так, но только если это касается других, а я – только ее ни на что не годная младшая сестра. Ребенок. – Тина проглотила ком в горле. – Когда я была маленькой, все вокруг говорили: «Пенни написала потрясающую работу», или «Пенни получила первый приз», или «Смотри, как это делает Пенни. Она настоящий профессионал». И с тех пор почти ничего не изменилось. Пенни по-прежнему выдающаяся личность – главный редактор газеты, круглая отличница, готовящаяся к поступлению в самый лучший
Элизабет положила руку на ее плечо.
– Тина, соперничество здесь не при чем. Пенни – редактор газеты, а не фотограф. Вы будете работать вместе, в одной команде.
Тина на минутку задумалась.
– Нет, – сказала она. – Пенни не сможет относиться ко мне серьезно. Ее несмышленая сестра в газете, наравне со старшеклассниками? Ничего из этого не выйдет.
– Почему ты в этом так уверена? – спросила Элизабет. – Мне кажется, что Пенни ценит талант в людях.
– Да, если только речь не обо мне, – ответила Тина. – Потому-то я и стала оставлять вам эти снимки анонимно.
– Тина, посмотри на все это с другой стороны, – сделала еще одну попытку Элизабет. – Пенни сказала мне совершенно определенно, что считает анонимные снимки великолепными и с удовольствием возьмет в штат их автора. Когда она узнает, что этот автор ты, это заставит ее посмотреть на тебя серьезно, как на талантливого человека, который может сделать что-то стоящее. Ты тогда перестанешь быть для нее просто малышкой Тиной.
Тина долго молчала. Наконец она медленно кивнула головой.
– Ты так убедительно все это говоришь, Лиз.
– Так, значит, ты сделаешь это? Ты скажешь Пенни, что ты автор всех этих снимков? – спросила Элизабет.
Тина побледнела.
– А что, если я скажу ей об этом? – быстро предложила Элизабет, боясь, как бы Тина не пошла на попятный.
Тина улыбнулась, и на этот раз улыбка задержалась на ее лице.
– Тебе это будет нетрудно? – спросила она с благодарностью.
– Нисколько. Я думаю, что совместная работа принесет пользу вам обеим.
Все еще сжимая в руке свои последние снимки, Тина, не скрывая охватившей ее радости, обняла Элизабет.
– Лиз, я так тебе благодарна. Если когда-нибудь я смогу для тебя что-то сделать...
Элизабет весело рассмеялась:
– Ты можешь приступить к этому прямо сейчас – показать мне снимки, которые ты держишь в руке. Я сгораю от любопытства.
– Конечно! – ответила Тина, вручая Элизабет три фотографии. – Я решила сдатать серию снимков, посвященных нашей внешкольной жизни. Эти три фотографии мне нравятся больше всего. Но нам будет очень трудно разглядеть что-нибудь при таком освещении. – Она указала рукой на тускло светящийся указатель.
Элизабет нащупала у себя на шее ключ от комнаты «Оракула», открыла дверь и, войдя внутрь, включила свет.
– Тебе уже нужно потихоньку привыкать к этому месту, – пошутила она, когда Тина вошла в комнату вслед за ней. – Теперь ты будешь проводить здесь много времени!
– Надеюсь, что так, – ответила Тина.
Элизабет присела на ближайший стул и взглянула на первую фотографию. Она была сделана в комнате игровых автоматов ресторана «Дэйрл Берджер»:
Аллен Уолтес, фотокорреспондент «Оракула» и большой дока по части математики и точных наук, с ожесточением вел битву со своим противником на видеоэкране. На следующем снимке было видно, как Диди Гордон балансирует на доске для серфинга, а на нее катит огромная волна.