Таинственный спаситель
Шрифт:
Разумеется, имеется и третья, наиболее тревожная вероятность. Некоторые из его информаторов здорово нервничали. Возможно, обитатели Сент-Джайлса слишком боятся похитителей девочек и госпожи Кук, чтобы выдать их местонахождение.
Дворецкий открыл желтую крашеную дверь, и Уинтер собрался с духом, входя в малую гостиную. Изабель стояла боком перед одним, из высоких окон в дальнем конце комнаты, повернувшись своим изящным профилем, и солнечный свет отражался от ее блестящих волос.
В груди у него что-то сильно сжалось, этот первый взгляд на нее
— Мистер Мейкпис, — сказала она, повернувшись к гостю. Теперь ее силуэт четко вырисовывался на фоне яркого окна, а лицо оказалось в тени. — А я уж думала, вы сегодня не придете.
Значит, она не простила его за вчерашнее опоздание.
— Вот как, мэм? — отозвался он, осторожно приближаясь. — Но я вижу, вы уже распорядились подать чай. — Он указал на чайный сервиз, расставленный на низком столике. — Я же говорил, что буду в четыре, и сейчас, если верить часам на каминной полке, ровно столько.
Она отошла от окна, и он увидел по выражению лица, что его слова ее вряд ли умиротворили.
— Новое — и, осмелюсь сказать, уникальное — обстоятельство для вас, мистер Мейкпис.
— Не пора ли вам называть меня Уинтером? — пробормотал он, идя по иному пути, ибо не имел шансов победить в споре о своей пунктуальности.
— Вы так считаете?
— Да. — Он жестко улыбнулся. — Изабель.
Она нахмурилась.
— Я не…
В эту минуту со стороны резного буфета донесся какой-то тихий всхлип. Оба, и он, и Изабель, посмотрели на этот предмет мебели, и странным образом выражение ее лица сменилось с гневного на неуверенное. Она устремилась было туда, но остановилась.
Изабель больше не пошевелилась, поэтому Уинтер подошел к буфету, опустился на колено и открыл нижнюю дверцу.
Оттуда выглянуло залитое слезами личико.
— Кристофер, — сказал Уинтер, вспомнив имя мальчика. Он оглянулся через плечо, но Изабель застыла на месте как изваяние. Он снова посмотрел на мальчика. — Как там, в буфете, удобно?
Малыш вытер нос бархатным рукавом.
— Нет, сэр.
— Не желаешь вылезти оттуда?
Мальчик молча кивнул. Уинтер подался вперед и взял ребенка на руки. Вблизи он разглядел, что Кристофер — хорошенький мальчик лет четырех-пяти. Он встал, держа мальчика, и повернулся к Изабель. Многие женщины испытывают естественный порыв забрать ребенка у мужчины — возможно, материнский инстинкт считается сильнее отцовского, — но Изабель не выразила такого желания. Напротив, она сложила руки, словно сдерживаясь и не стремясь к малышу.
Уинтер вскинул брови, и она покачала головой, будто опомнившись:
— Я позвоню Карадерс.
— Хочу остаться, — захныкал Кристофер.
Изабель сглотнула.
— Я… я думаю, тебе лучше вернуться к няне.
Когда это леди Бекинхолл была не уверена
Уинтер прокашлялся и пробормотал мальчику:
— Я собирался попробовать вон те сдобные булочки на чайном подносе. Хочешь составить мне компанию?
Кристофер кивнул.
Уинтер с мальчуганом на коленях устроился на диване перед низким столиком, дал одну булочку Кристоферу, другую взял себе.
Он откусил от пышной сдобы, глядя на одеревенелую спину Изабель. Она снова отошла к окну, совершенно игнорируя и одного и другого. Странно.
— Вкусно, правда? — обратился он к Кристоферу.
Тот кивнул и прошептал с полным ртом:
— Кухаркины булочки самые вкусные.
— Да. — С минуту они жевали в солидарном молчании.
— Где Карадерс? — ворчливо спросила Изабель.
Кристофер, который собирался откусить от булочки, опустил ее и сжал липкими пальчиками на коленях.
— Она меня совсем не любит.
Уинтер и хотел бы возразить, что это не так, да только был убежден, что дети не лгут, а Изабель явно пыталась сделать вид, будто ребенка нет в комнате. Он наклонился, налил в чашку молока из кувшина, добавил немного горячего чая и вручил чашку мальчику.
Кристофер уронил булочку — на пол, к сожалению, — взял чашку обеими руками и с жадностью стал пить. Когда он опустил чашку, его верхняя губа была в молоке.
— Хотя вчера вечером рассказала такую здоровскую историю.
Мальчик тоскливо посмотрел на спину Изабель.
Няня, довольно невзрачная женщина средних лет, вбежала в комнату.
— Ох, миледи, простите, ради Бога. — Она подскочила, чтобы забрать Кристофера с колен Уинтера, потом повернулась к хозяйке. Больше этого не повторится, миледи, обещаю.
Та все еще стояла лицом к окну.
— Уж, пожалуйста, постарайтесь.
Бедная Карадерс побелела, сделала книксен и спешно ретировалась вместе с Кристофером.
Уинтер задумчиво налил себе чашку чаю.
— Вы считаете меня недоброй, — произнесла Изабель.
Уинтер взглянул на нее. Спина ее была прямая, но по линии плеч он мог сказать, что она сложила руки перед собой, словно защищаясь.
— Я полагаю, — медленно проговорил он, — что хотел бы знать, кто такой Кристофер и что он значит для вас.
Засим последовало довольно долгое молчание, во время которого он гадал, получит ли ответ; затем зазвучал ее голос, ровный и без эмоций.
— Кристофер — сын моего покойного мужа.
Уинтер нахмурился, но, прежде чем успел задать вопрос, она повернулась и прошла на середину комнаты.
Красивый рот был плотно сжат, словно чтобы не дать выхода какому-то переполняющему ее чувству.
— Его мать была любовницей Эдмунда.
— Э… понимаю, — отозвался Уинтер, хотя на самом деле не понимал. — И он живет с вами? Таково было желание вашего супруга?
Она пожала плечами.
— Я ничего не знала о Кристофере и Луизе, его матери, вплоть до смерти Эдмунда. Он, похоже, не позаботился об их обеспечении.