Таинство любви
Шрифт:
— Не забывай, — напомнила она, — что ты обещал учить меня ходить под парусами, когда мы окажемся в Черном море. Я никогда не управляла маленькой парусной лодкой, и мне кажется, что это как раз должно быть похоже на полет.
— Попробуем поднять паруса примерно через час, когда станет немного ветренее, — пообещал герцог.
Он уже дал капитану распоряжение встать до утра на якорь в одной из маленьких бухточек у побережья.
Герцог хотел прибыть в Одессу завтра на заре, чтобы проследить за реакцией Анны, когда
Они вместе сойдут на берег, и, возможно, ему удастся, наконец, понять тайну происхождения Анны, которую она так тщательно скрывает.
«А после этого, — оптимистично решил герцог, — последний барьер между нами рухнет, это еще больше сблизит меня с Анной, а там, глядишь, все ограничения и запреты сами собой начнут сходить на нет один за другим».
Размышляя, он продолжал любоваться Анной — она была прелестна.
Неожиданно герцог почувствовал такое сильное желание прикоснуться к ней, что лишь железная воля удержала его от того, чтобы протянуть к ней руки, чтобы обхватить ими Анну и крепко прижать к себе.
Какая для него была пытка и одновременно радость, когда они неделю назад остановились на ночь в небольшой гавани на юге Италии, где на краю причала примостился маленький оркестр — два скрипача, цимбалист и музыкант, игравший на тамбурине.
Герцог с Анной сидели в салоне яхты, иллюминаторы были открыты, чтобы в них залетал ночной бриз.
Анна подошла к одному из иллюминаторов, восхищенная не только музыкой, но и странными одеяниями музыкантов.
Герцогу пришла в голову идея.
— По-моему, мне представилась прекрасная возможность научить тебя танцевать.
Как он и ожидал. Анна схватывала все движения на лету и двигалась так плавно, что ему казалось, будто он танцует не с женщиной, а с грациозной феей.
Они кружили и кружили по салону, а затем музыка прервалась, и Анна захлопала в ладоши, умоляя продолжать.
Музыка заиграла вновь. Анна оказалась замечательной ученицей, с каждой минутой они двигалась все увереннее, и тогда герцог чуть сильнее прижал Анну к себе, ощущая волнующее прикосновение ее стройного гибкого тела.
Когда отзвучал еще один томный вальс, герцог, не разжимая объятий, выдохнул, глядя прямо в глаза Анны:
— Теперь мы можем танцевать вместе.
В его низком голосе прозвучала страстная нотка, которую опытная женщина распознала бы немедленно.
— Это было волшебно, — откликнулась Анна.
— Хочешь повторить?
— Конечно! Снова и снова! Девушки в монастыре иногда говорили, что им хотелось бы танцевать, а те, кто испытал когда-то, что такое танцы, старались на словах передать свои ощущения, но что это будет вот так, я и не подозревала!
— Как так? — спросил герцог.
— Что полностью сливаешься
Герцогу хотелось добавить: «То же самое можно сказать про любовь», но он знал, что Анна не поймет его.
Она ловко выскользнула из рук герцога и подбежала к иллюминатору.
— Нужно помахать музыкантам, — сказала она, — показать им, как нам понравилась их игра.
Она высунулась в иллюминатор, принялась махать рукой, и герцог услышал, как сидевший на причале музыкант сказал:
— Граци, синьора, граци танте!
Анна обернулась, чтобы посмотреть на герцога, и обнаружила его совсем рядом, прямо за спиной.
— Я хотел бы сказать то же самое, — улыбнулся он. — Мольто граци, синьора!
Анна сделала глубокий книксен.
— И вам граци, дорогой синьор!
Глаза у нее горели, но не тем огнем, который так хотелось увидеть герцогу.
Вынырнув из приятных воспоминаний, герцог увидел, что его матросы уже устанавливают мачту на самой маленькой из шлюпок и крепят ярко-красный, медленно разворачивающийся на ветру парус.
Анна села на корме, герцог взял в руки румпель, и они заскользили по воде.
— Это просто чудо! — кричала Анна. — А еще быстрее можно?
— Это целиком зависит от ветра, — ответил герцог. — Капитан полагает, что вскоре он усилится.
— Надеюсь, капитан не ошибся.
Анна мечтательно смотрела на небо, которое по-прежнему оставалось чистым и прозрачным, хотя солнце обжигало уже не так сильно, как днем, и дул легкий ветер.
— Посвисти, — сказал герцог. — Каждый матрос знает, что хороший ветер нужно высвистеть.
Анна рассмеялась и сложила губы трубочкой.
У нее это вышло так очаровательно, что герцогу тут же захотелось поцеловать ее, но он мог только мечтать об этом, к тому же у него была масса дел — поправить парус так, чтобы утлегарь — брус, к которому крепится нижний край паруса, — отклонился за борт. После этого шлюпка поймала ветер и двинулась быстрее.
— Получилось! Получилось! — восторженно воскликнула Анна. — Я посвистела, и ветер задул!
Ветер действительно усилился. Маленькая шлюпка продолжала набирать ход, алый парус все сильнее выгибался вперед, выделяясь ярким пятном на фоне синей морской воды.
— Быстрее! Быстрее! — кричала Анна, а герцог прилагал все свое мастерство, пытаясь справиться с разогнавшейся до невиданной скорости шлюпкой.
Так они неслись под парусом с полчаса, потом, почувствовав недоброе, герцог поднял голову вверх и увидел, что солнце исчезло, а прозрачное небо затянуло темно-серыми, тяжелыми облаками.
Герцог посмотрел вдаль.
Желая угодить Анне, он разогнал шлюпку гораздо сильнее, чем собирался, и яхта давно скрылась из вида. Чтобы найти ее и вернуться, теперь требовалось немалое время.