Таисия, или Кукла московская
Шрифт:
– Таська, ты? Ты куда пропала?! Мы тут уже все морги обзвонили, тебя искали! Все больницы обзвонили! Милицию на уши подняли, а тебя нет нигде! А Саша чуть с ума не сошел! Если бы ты его видела, он как тигр в клетке метался! За что ты с ним так?
– Ладочка, простите меня все. Я поступила неправильно, каюсь, – стала оправдываться Новгородцева. – Я думала, доеду и позвоню. Если бы я вам сказала, что хочу уехать к тетке, вы меня ни за что не отпустили бы одну в таком состоянии.
Влада сразу напряглась, пытаясь понять,
– Куда ты уехала?!
– В Никулино, к тете Маше… Но она умерла… следом за мамой… Вот почему ее не было на похоронах. Она сильно заболела и не могла приехать. А ее телеграмма до меня не дошла.
– Да, мы и не знали, что твоя мама умерла! – вставила свое слово Нина Ильинична.
Тая перестала говорить, удивленно взглянув на соседку, и растерянно переспросила:
– Как… не знали? А… телеграмма?
– Не было никакой телеграммы! – заверила ее женщина. – А вы нашу получили?
– Нет, – мотнула она головой.
– Как нет? – возмущенно всплеснула руками Ильина. – А куда же они подевались?
Но видя надвигающиеся слезы на глазах девчонки, пригрозила:
– Ну, я им устрою – этому телеграфу! Я с ними сама разберусь! У людей горе, а они телеграммы теряют!
Таисия отключила сотовый, молча встала из-за стола и медленно пошла к выходу. Ступая босыми ногами по полу, она шла, покачиваясь из стороны в сторону, понуро склонив голову вперед. Но слезы сдержала, умом осознавая, что все это надо теперь как-то пережить и держать себя в руках.
Она вышла на крылечко, спустилась на одну ступеньку вниз и присела, посматривая во двор.
Погода была теплая. По-весеннему светило солнце. На небе ни облачка. А в кустах заливался на все лады голосистый соловей.
У самого крыльца важно выхаживал пестрый петух, а стайка таких же пестрых кур тихонько расхаживали по двору.
Из-за угла вышла дымчатая кошка, слегка потерлась об угол боком, а потом вдруг резко прыгнула на ступеньку, другую, и мгновенно оказалась у ее ног. А сама стала ласкаться к ней, виляя своим пушистым хвостом, мурлыкала, словно хотела ей что-то сказать или утешить в горе.
Тая погладила ее по спине, а та проворно извернулась и забралась к ней на колени. Кошка стала тереться ей о щеку, а девушка грустно улыбнулась и прижала живность к себе. Довольно виляя своим хвостом, Мурка понимала, что пришлась по душе этой грустной незнакомке.
Вышла хозяйка и стала сзади, поглядывая на них со стороны, но молчала.
– Может, у кого-то есть ключи от дома теть Маруси? – спросила ее Тася.
– Есть! – обрадовала ее женщина и указала рукой на связку ключей, – вон, на гвоздике у меня висят.
Новгородцева убрала кошку с колен, медленно встала и прошла на веранду. Там сняла с гвоздика ключи, надела туфли и, ничего не говоря, пошла из дома вниз по ступенькам.
Нина Ильинична проводила
Таисия подошла к своей машине, открыла ее и стала доставать вещи. Потом взяла сумочку, захлопнула дверцу и тихо побрела к дому. Надо было как-то устраиваться, не век же жить у соседки. Скоро приедет Саша, и она очень хотела побыть с ним одна, поплакаться ему, поговорить и обсудить дальнейшие планы.
Она открыла замок на двери, занесла чемодан в дом, поставив его посреди прихожей, а сама скинула туфли и тихо пошла по комнатам.
Здесь было чисто и уютно, словно вчера хозяйка навела порядок, ожидая гостей. В большой комнате на столе стояла фотография тети Маши, а рядом подсвечник с обожженной свечой.
Девушка остановилась и замерла у стола, разглядывая фото, а сама мысленно просила у нее прощения за то, что опоздала на похороны. А еще за то, что так долго к ней не приезжала.
Сзади послышались шаги. Она обернулась, чтобы посмотреть, кто там пришел, и увидела Нину Ильиничну. Тася понимала, что та переживает за ее душевное состояние.
Шаркая новыми тапками по деревянному полу, Ильина с трудом переступила через порог и с ходу напомнила:
– Надо бы на кладбище сходить. А то после обеда, говорят, не ходят.
– Да, конечно, – согласилась она, – я только переоденусь.
Ильина вышла на улицу и, прислонившись к стене, вновь погрузилась в свои тяжкие раздумья.
Таисия не заставила себя ждать и вскоре вышла из дома. Она была одета в черное платье с коротким рукавом, черные туфли на высоком каблуке, на голове черный шелковый платок, повязанный назад. Сразу достала из сумочки черные очки, надела их и тихо сказала:
– Можно ехать.
– Здесь недалеко, может, пешочком? – предложила ласково женщина.
– У вас ноги больные, к вечеру и дойдем, – попыталась переубедить её девушка. – Я аккуратно, вы не волнуйтесь. Раз уж сюда за столько верст доехала в таком состоянии, то до кладбища как-нибудь доберусь.
Махнув рукой, Ильина согласилась:
– Ну, тогда поехали.
Они медленно прошли к иномарке, уселись в салон и сразу двинулись в путь.
Кладбище находилось чуть в стороне от села. Пять лет назад там же была восстановлена старая разрушенная в советское время церковь – в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Это для сельчан было большим и настоящим событием. Всем селом собирали подписи и ездили в епархию. Там им дали согласие на строительство храма, с условием, что все окажут посильную помощь в возрождении святыни. Были, конечно, и противники, но большинство сельчан помогали: кто деньгами, кто посильной работой, кто стройматериалами, а кто добрым словом и молитвой.