Так гласят легенды. Волчья стая
Шрифт:
Танцоры двигались так быстро, что все они слились в одну неясную фигуру. Наконец, хоровод разбился на пары, и Дэнжи досталась девушка в маске белого волка. Юноша обнял ее, они закружились и тут же разошлись. Танец продолжался так долго, что солнце уже почти село, а силы никак не покидали людей.
Наконец, их осталось всего двое. Возле чучела танцевали Дэнжи и девушка в маске белого волка. Они то сходились, то расходились. Их ноги путались, но умудрялись сохранять ритм. Дэнжи видел, как девушка устала, но не понимал, почему она не сдается. Он и сам танцевал на
Вдруг девушка в маске белого волка споткнулась. Падая, она ударилась коленом и потеряла свою маску.
– Сора? – спросил Дэнжи, но не дождался ответа. Его тут же схватили и потянули к чучелу. Ему на голову надели венок из соломы, а на плечи накинули белую ткань.
Дэнжи поднялся к ногам чучела. Он быстро нашел лицо Соры среди остальных людей. Юноша видел, как она плакала. Видел, как содрогаются ее плечи, когда его нарекли Королем Зимы. Видел, как она убежала в лес, когда к хворосту поднесли зажженные факелы.
Как бы далеко не бежала Сора, она слышала крики Дэнжи. Вместе с юношей горели ее надежды, горело ее будущее. Теперь она снова осталась одна, но не могла себе представить, как ей жить дальше. Все, к чему она привыкла, исчезло.
Сора обернулась лисой. Она бежала все дальше и дальше, пока не забралась на холм. Солнце уже село, на небе появилась луна, и лиса позвала своего отца. Ликей не отвечал.
– Ликей, ответь! Ликей! Ликок! Королева Зимы! Ну хоть ты, Кинра! Ответьте же мне! Какие хитрые, – лиса заплакала, – скрываетесь там на своем Туманном острове. А ведь искры от костра еще летят! Грязные. Лживые. Нет, не стану я одной из вас, папа. Сора! Богиня-лиса! Дэнжи назвал меня богиней семейного очага, так пусть будет так, но я не такая, как вы. Совсем не такая. Я не буду с вами! Не буду вашей!
Сора скрылась в лесу. Она больше не выходила к деревне, не покидала свой настоящий дом. Но все еще иногда, очень-очень редко, люди могли видеть ее. Богиня семейного очага, порой в виде девушки, а порой в виде лисы, плакала у реки. И никто не мог успокоить ее.
Скорбящий Гол
Сора в облике лисы ловко спрыгнула с веток высокого дерева и мягко приземлилась на холодную землю. Ее тоненькие лапки в тот же момент превратились в длинные ноги и бледные руки. Она поправила длинное светлое платье и убрала темные локоны за ухо. Сора посмотрела за спину, проверяя, смогла ли спрятать все девять хвостов, и только тогда подошла к невысокому дому на отшибе.
Из окон лился мягкий свет свечей. Сора заглянула внутрь и увидела сутулого мужчину. Он склонился над каким-то бумагами и медленно кивал своим мыслям. Даже по меркам людей мужчина не мог считаться пожилым, а уж для Соры он и вовсе был ребенком, и все же его волосы уже давно поседели, а пальцы загрубели от постоянной работы в поле. Молодое лицо постоянно омрачала какая-то непонятная, невыразимая, но явная печаль. Мужчину словно не устраивал сам мир вокруг него, его тяготило простое знание: что бы он ни делал, ничто не изменится.
Сора улыбнулась. Она легко постучала в крепкую дверь и сразу же услышала,
– Некрасиво в такой час мешать добрым людям, – сказал мужчина тихим голосом. Из-за ночного ветра его было едва слышно, но даже так Сора различила волнение, беспокойство, злость и всю ту же черную печаль.
– Я увидела свет в окне.
– Чего ты ищешь в этом месте? Еды? Так проходи, я тебя накормлю. Если тебя мучает жажда, ты можешь набрать воды из моего колодца. Может, ты устала? В сенях дома для тебя найдется место. Но если помыслы твои темны, в этом доме тебе не будут рады.
– Что может сделать хрупкая девушка? Одна, ночью, в такую мерзкую погоду я только и могу думать, что о свежем хлебе и теплом вине.
– Как хоть тебя зовут?
– Ирея. Я дочь Раина и Лорны, рыбака и портнихи.
– Где же твои родители? Где твой муж? Ты не выглядишь маленькой девочкой.
– Мужем я обделена, боги сделали меня бесплодной. – Лицо Соры тут же стало грустным и неуловимо печальным. Но то была не грубая мужская печаль, нет, это была тоска об обретенном и утраченном. Так грустить могут только женщины, и Сора призвала весь свой актерский талант, чтобы изобразить эту печаль. – А родители мои уже давно мертвы, – продолжала Сора. – Они погибли в страшном пожаре три весны назад.
– Мне жаль это слышать, но ты доверилась мне, и негоже мне хранить свои секреты. Я сам похоронил жену две луны назад. Лихорадка. – Мужчина скрипнул зубами. – Но боги были щедры ко мне! Они и моя верная Мари подарили мне трех прекрасных сыновей! Все трое сейчас спят в своих комнатах, и, надеюсь, Лгун посылает им добрые сны. Траур съедает их при свете солнца, так пусть хоть ночью отдохнут.
– А как же твое имя?
– Меня зовут Гол, – сказал мужчина и протянул руку. Сора пожала ее, и за ее спиной тут же, точно веер, распустились девять ярких хвостов. – Лгунья! – крикнул Гол и попытался вырваться из хватки богини, но ее стальные пальцы крепко держали его ладонь. – Я знаю, кто ты такая! Даже до нас доходили слухи о богине лжи, о некой Соре Девятихвостой, прародительнице чудовищ! Что, лгунья, пришла ко мне испить кровушки? Может, хочешь моих детей обратить?
– Может, и хочу, – спокойно ответила Сора. – Но куда больше я хочу помочь тебе.
Богиня легонько провела тыльной стороной ладони по седому виску Гола и спустилась к его небритой щеке. От ее прикосновения мужчина замер, даже не дыша, а Сора лишь усмехнулась и наконец отпустила его руку.
– Посмотри на себя, мой дорогой Гол. Поседел, постарел. Без сил, без энергии, без денег. Три прекрасных ребенка, что спят в кроватках, укрытые одеялами и чернейшим небом. Что ты думаешь о будущем? Не хватает рук. Не хватает любви. Не хватает Мари. – Гол фыркнул и хотел было хлопнуть дверью перед носом Соры, но она крепкой рукой остановила его. – Я знаю твое имя, скорбящий Гол. Я имею над тобой власть. Не зли меня и выслушай.